— Разве это необходимо?

Торби упрямо держал папку:

— Разве не вы сказали, что судья Брудер приготовил это для меня?

— Да.

— Тогда я хочу взять их к себе и попробовать понять. Если я «Радбек из Радбека», то я должен знать, что делаю.

Уимсби поколебался, потом пожал плечами:

— Валяй. Ты поймешь, что я просто пытаюсь сделать для тебя то же самое, что я делал всегда.

— Но я все же хочу знать, что вы мне тут подсовываете на подпись!

— Прекрасно! Спокойной ночи!

Торби читал, пока не уснул. Язык документов был трудным, но бумаги оказались тем самым, о чем говорил дядя Джек — инструкции Джону Уимсби продолжать дела комплексных предприятий. Торби уснул, а в голове кружились термины «полнота юридической власти», «все стороны бизнеса», «дебет и кредит», «подлежит отмене только по общему соглашению», «отказ от права», «полная вера и доверие» и «полномочия на право голоса на всех акционерных и/или директорских собраниях, особых или ежегодных».

Когда он уже засыпал, ему пришло в голову, что он не попросил показать ему доверенность, выданную его родителями.

Среди ночи ему казалось, что он слышит голос Бабушки: «…потом подумай! Если не поймешь бумагу или закон, по которому она действует — не подписывай! Неважно, если тебе кажется, что ты при этом теряешь доход, неважно, сколько. И лень, и поспешность могут разорить маркетера». Он беспокойно зашевелился во сне.

18

18

В Радбеке едва ли кто когда-нибудь спускался к раннему завтраку. Но завтрак в постели был непривычен для Торби; он ел один в саду, греясь в лучах горного солнца, любуясь одновременно тропическими цветами и заснеженными вершинами. Снег ему нравился — он никогда не думал, что это так красиво.

Но на другое утро Уимсби пришел в сад всего через несколько минут после Торби. Уимсби подали стул, слуга быстро принес прибор. Он сказал:

— Только кофе. Доброе утро, Тор.

— Доброе утро, дядя Джек.

— Ну, ты закончил изучение?