Конечно, он летал и раньше, на Крикките он летал столько, что обалдел от птичьих разговоров, но тут – совсем другое дело.

Здесь, на родной планете, он летал спокойно, интеллигентно, без малейшего трепета, который обычно возникает при пребывании в воздухе.

Внизу на расстоянии десяти – пятнадцати футов простиралась твердая асфальтовая мостовая, а в нескольких ярдах правее светились желтые фонари Верхней улицы.

Переулок, по счастью, не был освещен, так как фонари, которые должны были гореть всю ночь, включались по какому-то хитрому расписанию сразу после полудня и гасли, как только наступал вечер. Таким образом, Артура надежно защищало плотное одеяло тьмы.

Медленно, очень-очень медленно он поднял голову и посмотрел на Фенчерч, чей силуэт вырисовывался в дверном проеме второго этажа. Она стояла затаив дыхание, в молчаливом изумлении.

Ее лицо было в нескольких дюймах от Артура.

– Я хотела тебя спросить: что ты делаешь? – проговорила Фенчерч взволнованным шепотом. – Но потом поняла, что и так видно, что ты делаешь. Ты летаешь. Так что, – после недолгого удивленного молчания продолжала она, – глупо было бы спрашивать.

Артур спросил:

– Ты так можешь?

– Нет.

– Хочешь попробовать?

Фенчерч закусила губу и покачала головой, но не для того, чтобы сказать «нет», а просто от замешательства. Она дрожала как осиновый лист.

– Это очень просто, главное, не знать, как это делается, – уговаривал ее Артур. – Вот что важно. Надо не знать, как это у тебя получается.

Чтобы показать, как это легко, Артур пронесся по переулку, эффектно подпрыгнул, упал на спину и, покачиваясь, как банкнота на ветру, вернулся к Фенчерч.

– Спроси меня, как я это сделал.

– Как… ты это сделал?

– Не имею понятия. Ни малейшего.

Она недоуменно пожала плечами:

– И как я могу?…

Артур спустился еще немного и протянул ей руку.