Уж наверняка не в багаже. Майлз начал записывать возникающие идеи на распечатке, вычеркивая одну за другой. Дэмори поочередно наблюдал за работой профессора и просматривал модели.
Примерно через сорок пять минут Майлз осознал, что звук шагов в коридоре стих. Он встал и высунул голову в дверь. Доктор Рива сидела на подоконнике в конце коридора и задумчиво изучала комаррский ландшафт. Отсюда виднелась речушка, и пейзаж был не таким мрачным, как везде, поскольку здесь весело зеленела травка. Майлз осмелился подойти.
Она с улыбкой посмотрела на него. Майлз улыбнулся в ответ. Присев рядом, он проследил за ее взглядом в окно, затем принялся изучать профиль женщины.
— Итак, — нарушил он наконец молчание, — о чем вы думаете?
Ее губы искривились в смущенной улыбке.
— Я думаю… что не верю в вечный двигатель.
— А! — Ну что же, если бы это было просто или хотя бы средней степени сложности, профессор не призвал бы подмогу, решил Майлз. — Хм-м.
Она перевела взгляд с панорамы за окном на Майлза и чуть погодя спросила:
— Значит, вы действительно сын Мясника?
— Я сын Эйрела Форкосигана, — ровно ответил Майлз. — Да.
Ее вариант вечного вопроса не был случайным промахом, как у Тьена, не был он и специальной провокацией, как у Венье. Он казался более… научным. Так что она проверяет?
— Иногда частная жизнь могущественных людей не такая, как мы думаем.
— У людей странные иллюзии по поводу власти, — гордо вскинул голову Майлз. — В основном власть состоит из умения организовать парад и исхитриться встать во главе его. Как красноречие она убеждает людей в том, во что они отчаянно хотят верить. Демагогия, полагаю, то же красноречие, только на более низком энергетическом уровне. — Он вяло улыбнулся, изучая взглядом кончики сапог. — А толкать людей в гору чертовски более трудное занятие. Можно и сердце надорвать.
— Мне дали понять, что власть вас сожрала.
Видеть шрамы под его костюмом она точно не могла.
— О! — пожал плечами Майлз. — Пренатальные повреждения были лишь прологом. Остальное я сделал с собой сам.