Я не знаю, откуда у меня берутся военные образы и метафоры. Когда я училась в старших классах, то в течение шести недель была в гражданской авиаохране, но это длилось недолго. Я немного читала военную историю. Первое, что меня подтолкнуло в этом направлении, — это «Лоуренс Аравийский». Этот фильм вышел на экраны, когда мы с Лиллиан только начали учиться в старших классах. Мы смотрели его семь раз. И я немедленно прочитала «Семь столпов мудрости». В мои пятнадцать лет эта книга была мне совершенно не по зубам, но я ее все равно прочла. Это — одна из тех книг, которые я перечитываю каждые десять лет, потому что она постоянно меняется.

В школе я интересовалась и Второй мировой войной — возможно, этот интерес был вызван телевизионными шоу, которые мне понравились. Я помню, как смотрела «Поединок» и «Самый психованный корабль в армии». И конечно, в то время шло множество фильмов про войну. Я много читала о концентрационных лагерях, и впоследствии это выразилось в повести «Границы бесконечности», когда я написала собственную историю о лагере для военнопленных.

В подростковом возрасте я читала в основном приключенческую научную фантастику, так что произошел импринтинг. Среди первых прочитанных мной вещей были рассказы Флэндри, а также ранние произведения Хайнлайна, Азимова (детективы с Дэнилом Оливо — «Стальные пещеры» и «Открытое солнце»). Кстати, об уважении к научной фантастике как к жанру: эти два романа Азимова мне нравились больше всего, гораздо больше, чем трилогия «Основание». Те вещи, которые печатал журнал «Аналог» в начале 60-х годов, были в то время моей главной радостью.

По правде говоря, я начала писать, вспоминая все «приключения» конца 50-х — начала 60-х, до начала «Новой волны». Я обошла стороной практически всю «Новую волну»: этот период пришелся примерно на то время, когда я перестала читать фантастику. Тому было множество причин, но так или иначе я успела привязаться именно к научной фантастике начала 60-х (и, конечно, 40-х и 50-х, которая по-прежнему оставалась на библиотечных полках). Так что я действительно засела на довольно раннем периоде.

Я пропустила 70-е и начало 80-х годов, потому что в этот период я читала все остальное, все те вещи, которые, по мнению матери, мне следовало читать раньше. В тот момент я играла в догонялки и читала все, начиная с «Исповеди Блаженного Августина» и кончая Джорджеттой Хейер. Казалось бы, влияние Джорджетты Хейер должно ощущаться во всем — но только в том случае, если вы читали достаточно ее произведений, чтобы это ощутить. Такой элемент романтики всегда присутствует.