Серебро было теплым. Николь постаралась, как можно крепче сжать кисть, чувствуя, что фляжка норовит выскользнуть из ее трясущейся руки.

– С-с-волочь…

Она медленно поднесла фляжку ко рту и стала запрокидывать голову. Вдруг судорожно вздрогнув, девушка закашлялась. Вино залило ей рубаху.

Победив, наконец, кашель, Николь несколько секунд сидела без движения, потом носом глубоко втянула в себя воздух, задержала дыхание и мягко выдохнула через рот.

– Все, – сказала она. Ее длинные ресницы вспорхнули, и она виновато посмотрела на командира.

– Молодец, – ободряюще улыбнулся Корин. – Мы им еще покажем, кто в этой прерии главный.

Николь кивнула.

– Да. Мы покажем.

Сделав несколько небольших глотков вина, она передала фляжку Корину.

– Сколько продолжалось мое сумасшествие?

– Минут восемь.

– Мне показалось, что время остановилось. – Голос Николь звучал ниже, чем обычно. – Интересно, сколько еще будет действовать эта гадость?

– Думаю, в течение суток точно, если ты употребила граммов двести этого пойла.

Девушка вытерла покрывшееся испариной лицо.

– Этот гад говорил, что я стану животным. Теперь я понимаю, что он имел в виду. Ничего, растресем это дело.

– Если с тобой все в порядке…

– Ты знаешь, что со мной не все в порядке. Но ехать я могу.

Николь поднялась на ноги и, немного пошатываясь, подошла к порху. Корин помог ей забраться в седло.

– Кор, если меня начнет колбасить в совсем уж неподходящий момент, можешь меня прикончить без угрызений совести.

– Надеюсь, что все обойдется.