— Это годится для других планет! Наш мир не может позволить себе такой роскоши. Мы и так еле держимся. Мы не можем тащить на себе груз миллионов калек!

— Миллионов? — удивился адмирал. — Теперь вы пытаетесь экстраполировать единицу на бесконечность. Слабый аргумент, сэр, не на вашем уровне.

— И разве, — тихо сказала Корделия, — не каждый в отдельности должен решать, что именно он или она смогут вынести?

Петер набросился на нее:

— Да, а кто платит за все это? Империя. Лаборатория Ваагена получает деньги на военные исследования. Весь Барраяр платит, чтобы продлить жизнь твоему уроду.

Смутившись, Корделия ответила:

— Возможно, это более выгодное вложение денег, чем вы думаете.

Старик презрительно фыркнул и, больше не обращая на нее внимания, снова повернулся к сыну.

— Итак, ты твердо решил навязать нам ЭТО. Нашей семье. Я не могу убедить тебя, не могу тебе приказать… Хорошо. Ты так рвешься к переменам — вот тебе перемены. Я не желаю, чтобы этот урод носил мое имя. В этом-то я волен, даже если бессилен в остальном.

Губы Эйрела сжались, ноздри раздулись, но он не пошевелился. Забытый доклад так и остался в его руках. Он не потерял контроля над своими пальцами, не давая им судорожно сжаться.

— Как вам угодно, сэр.

— Назовем его Майлзом Нейсмитом Форкосиганом, — сказала Корделия, внешне спокойная, хотя ее подташнивало и внутри все тряслось. — Мой отец с удовольствием даст ему свое имя.

— Твой отец мертв, — отрезал граф.

Сгорел в бушующем пламени при аварии катера больше десяти лет тому назад… Закрывая глаза, она до сих Пор иногда видела отпечатки его смерти на своей сетчатке — ярко-красные и пронзительно-синие.

— Он не ушел от нас — пока я живу и помню.

Граф дернулся, словно от удара током. Культ предков на Барраяре граничил с обожествлением — здесь считали, что именно память не дает душам умереть. Может, сегодня его собственная смерть холодком пробежала по его жилам? Он зашел слишком далеко, понимал это, но уже не мог отступить.

— Ничем, ничем тебя не пронять! Ну так вот тебе. — Он вперил в сына яростный взгляд. — Вон из моего дома! Из обоих домов. Забирай свою женщину и убирайся. Сегодня же!

Осторожно отложив доклад, Форкосиган-младший встал.

— Хорошо, сэр.

— Ты готов бросить свой дом?!