— Судьба Эмфириона точно не известна, — сказал Ролус. — Отчет, который вы только что прочли, утверждает, что даммаряне забили ему в голову гвоздь и убили его. Еще один источник заявляет, что Эмфирион договорился о перемирии и вернулся на Доом, где и стал первым лордом. Есть и другие сообщения, суть которых сводится к тому, что жители Сигила вечно держали Эмфириона в плену, сохраняя его в состоянии анабиоза. Ныне все изменилось. Даммаряне производят в своих инкубаторах живых марионеток и манекенов. Вирваны, покинутая раса, доживают свой век на склонах Грабленых гор. А люди таковы, какими вы их знаете.

Гил вздохнул. Так вот оно выходит: повесть рассказана. Фортинан, арена былых сражений, ныне был мирным краем. На Даммаре кукольники угождали туристам и разводили марионеток. А Эмфирион? Его судьба оставалась неопределенной. Гил вспомнил детство и посещение Грабленых гор, когда он находил на тамошней топографии признаки древних кампаний. Оказывается, он был ближе к истине, чем мог когда-либо мечтать.

Арвин Ролус готовился уйти.

— Желаете узнать еще что-нибудь?

— А сейчас Институт собирает информацию с Донны? Из Фортинана?

— Да, конечно.

— У вас есть корреспондент в Амброе?

— Несколько.

— А кто они такие — это что, тайна?

— Конечно. Будь они известны, то могли оказаться под угрозой. От нас требуют оставаться в стороне от событий. Не все способны так поступать. Ваш отец, например.

Гил, повернувшись, уставился на Ролуса.

— Мой отец? Амиант Тарвок? Он был корреспондентом?

— Да. Много лет.

Гил отправился к хирургу-косметологу. Его нос сделали крючковатым, брови установили под новым углом. Татуировку у него на плече вывели, отпечатки языка, пальцев, ладоней и подошв изменили. Коже его придали тускло-оливково-бронзовый тон, волосы перекрасили в черный цвет.

В галантерейном магазине «Болл и Сыновья» Гил приоделся по земной моде и поразился, увидев свою голограмму. Кто бы связал этого изящного молодого светского щеголя с прежним бедным, измотанным Гилом Тарвоком?

Достать фиктивные удостоверения оказалось нелегко. Наконец, Гил позвонил в «Данди-Хауз» и вскоре его соединили с Арвином Ролусом.

Ролус сразу же узнал Гила, что вызвало у того раздражение и беспокойство. Гил высказал, что ему требовалось, но Ролус не проявил большой охоты помочь ему.

— Поймите, пожалуйста, положение Института. Мы исповедуем беспристрастие и невмешательство. Поэтому мы ведем анналы, анализируем, истолковываем — но не вмешиваемся и не пропагандируем. Если я как сотрудник Исторического Института окажу помощь в вашей интриге, то устрою вторжение Института в течение истории.