Каллен стал изумленно подниматься — он-то оказался к ней лицом. А я не успел ни встать, ни обернуться, как она подошла и влепила ему...

  Поцелуй. В щечку. И выбежала наружу.

  Каллен, как завороженный, пошел за ней.

  Я задумчиво посмотрел им вслед. То ли люди здесь такие, что разбойничий плен и насилие на протяжении нескольких дней воспринимается как «пустяки, дело-то житейское», то ли что... Надо будет целительницу спросить.

  А пока поесть можно. Все-таки есть свои плюсы и в таком, духовно уставшем состоянии.

  После еды меня потянуло в сон. В моем состоянии сон, пожалуй, неплохой способ зарастить духовные раны... И я отправился в палатку.

  Ночью все было тихо и хорошо, оборотень в хранилище души не шуршал и наружу не выглядывал... А утром пришлось срочно решать вопрос деления отряда, и до целительницы я так и не дошел.

  Проблема на самом деле была значительной — малыми силами с мертвецами не справиться, весь отряд по тропинке в болота не пройдет, а те, кто пойдет в Красноярск, тоже должны быть внушительной силой, а то не поймут местные наших амбиций.

  Спорили мы довольно долго... Каллен давил опытом и авторитетом, я отмахивался знанием вероятностей. Филомена и прочие пытались было высказать свое мнение, но не очень преуспели. Но все-таки договорились.

  В болота к мертвецам отправилась самая большая пушка отряда — я сам. И всё — ни одного бойца, ни одного стража, так, несколько вьючных животных и обозники с ними. А фиг ли, помощи ни от бойцов, ни от стражей не ожидалось. Все остальные двигались в Красноярск, наводить там шороху и порядок. С дырами в Барьере они, если что, справятся — и я тоже, так что с этим полный порядок, а прочие противники... Нежить обычно довольно быстро выгрызает все живое, так что кроме них проблем не ожидается.

  Так что я махнул отросшим хаером, попрощался, и мы гуськом двинулись по лесной тропинке.

  То, что я не люблю лесные переходы, я понял уже на второй день пути. Обычно — буераки, редко — тропинки, совсем редко — полянки. Идти сложно даже ишакам, не то что людям. И лес давит.

  Зато скотина-оборотень чувствовал себя как дома, и порой выглядывал погооворить. Разговорами с ним я обычно коротал перерывы в пути.

  Что сказать... Сидящий на поводке духа леса обретший разум волк — он и есть волк. Даже если уже успел до встречи со мной умереть и обитал в Умбре. Прорыв он пробил для собственного удовольствия, раз уж стало возможно, и искал с кем подраться... Ну и наткнулся на нас.

  Зато, взятый на простейший понт (»Да ты даже не знаешь! — Я не знаю?! «) он сдал все пароли к лесу — и теперь мы на каждом привале привязывали куски ткани к деревьям — ткани строго определенного цвета — и таскали на себе указанные оборотнем веточки. Дышать и в самом деле стало полегче.