– О, это довольно просто. Транспортники Кижтар, – затянул хиинец так, будто говорил о старинной легенде, – оставляют длинный след. Очень, очень длинный след.

Чистейшая западня, но в ней не было ни капли смысла. Если их хотели убить – вот она возможность. Лим не знал, что сказать, а история только запутывалась. Если не стоящему пред ним квэл, данная Шудд, передаёт сигнал, то всё же кому? Он проверил: сигнал, зацикленный на повтор, не прекратился, но повтор замедлился до единицы.

– Я понимаю, вы, верно, ненавидите меня и обескуражены, но я хочу, чтобы вы вместе с этим поняли верно: мы с вами не враги.

– Вы заперли меня в каюте с умирающими женой и собственной надеждой, а я готов попробовать отгрызть вам руки, если магнитная защита отклонит спицу заземления, что я приметил во время боя у ныне мёртвого червя. Кто же мы выходит? – не отрываясь от квэл, спросил Лим.

– Существа, наделённые честью исполнительности и верностью единожды данному слову. Редкость в наши дни. – деловито процокал хиннец. – Большая редкость и в прошлом.

– Ты обещал ей спасение. – указал Лим на Рмун. – Ты обещал ей жизнь! Так посмотри в её глаза хиинец, посмотри. Ощути её боль. – Рмун забралась на кровать, перебирая руками по покрывалу и испуганно мотая кругом ничего не видящей головой. Хиинец приспустил капюшон. – Прячешься? Смотри ей в глаза! Смотри! – ударил он о перегородку так, что та смялась. – Твоё слово ничто, как и твоя выдуманная честь.

– Мне очень жаль Рмун и досадно видеть ваш гнев, но моё слово было дано ранее нашей встречи. Оно давалось не вам. "Боюсь, вы не поверите, решив, будто судьба послала меня усугубить ваши страдания" – помните? Никакой лжи, по крайней мере, в этом. – Лим смотрел прямо на него, не отрываясь, словно так можно было узнать ответ на незаданный вопрос. Хиинец вдруг завёл иную песню: – Знаете, почему все наёмники всегда говорят "мои наниматели", используя множественное число?

– Чтобы, если он один, не наводить слушающих на ненужные размышления, а если их много, не давать повода кивать на какую-то конкретную группу. – Лим выждал и уверенно процедил затем: – Так он один…

Лим, разумеется, не знал и знать не мог, но подвязки-кисточки, проходящие стяжками у рук хиинца, еле заметно дёрнулись при этих словах. Сенсор костюма уловил искажение его биоритмов.

– Я прав и знаю это.

– Может и да. – повёл руками Билглем Татт, склоняя на бок сокрытую голову. – А может и нет. Это всё набор вероятностей. Несущественное для вас.

– Говори, кто он такой и почему желает нашей смерти?! – вновь бросился Лим на стекло.