Бейчи смотрел поверх цилиндрика с лазером в темные глаза Шиоль, чей взгляд еще не успел сосредоточиться, и ощущал какое-то ужасное одиночество. Девушка изо всех сил старалась унять дрожь в руке, целясь в него.
«Не в Закалве, – подумал он. – В меня. В
– Убрель… – начал он.
Девушка потеряла сознание, голова ее упала на землю.
Бейчи посмотрел на тело, безвольно распростершееся на дороге. Потом он услышал, как кто-то произносит его имя, почувствовал, что кто-то тянет его за руку.
– Цолдрин… Цолдрин… Идем, Цолдрин.
– Закалве, она целилась в
– Я знаю, Цолдрин.
– Она целилась в меня!
– Я знаю. Идем – вон капсула.
– В меня…
– Я знаю, знаю. Идем…
Он наблюдал за серыми облаками, стоя на плоской вершине высокого холма, – вокруг возвышались такие же поросшие лесом холмы. Потом он с досадой посмотрел на лесистые склоны и странные, усеченные столбы и постаменты из камня, торчавшие над платформой. Голова у него закружилась от необозримых горизонтов – ведь он столько времени провел внутри каньона. Он спустился с вершины, шаркая ногами по опавшим листьям, и вернулся к Бейчи и к плазменному ружью, прислоненному к большому круглому камню. До капсулы, лежавшей среди деревьев, отсюда было метров сто.
Он в пятый или шестой раз взял ружье и осмотрел его.
Он только что не выл от отчаяния – прекрасное оружие! Было. Снова и снова беря ружье, он всякий раз надеялся, что оно окажется в порядке, что Культура придала ему функцию самовосстановления, что повреждения исчезли…
Ветер гнал по земле листья. Он раздраженно покачал головой. Бейчи, одетый в брюки на толстой подкладке и длинную куртку, повернулся, не вставая, и посмотрел на него.
– Сломано? – спросил старик.