Когда аппарат наконец остановился, все три члена экипажа обмякли и, безвольно свесив руки, погрузились в молчание, глядя в исхлестанную дождем ночь.

Он отстегнул ремень безопасности и снял шлем. Солдаты открыли внутренний шлюз.

Когда открылись наружные двери, он увидел дождь, огни, грузовики, танки, несколько невысоких зданий вдалеке и сотни две людей, частью в военной форме, частью в длинных плащах, блестевших от капель; одни кое-как держали зонты над другими, и, похоже, у всех на лбу имелись круглые отметины. Человек десять – все пожилые, все в плащах, седоволосые, с каплями дождя на лицах – подошли к нижним ступенькам трапа.

– Прошу вас, – сказал один из солдат, показывая рукой, что надо спускаться. Седоволосые в плащах выстроились полукругом.

Он вышел из аппарата и остановился на маленькой площадке в верхней части трапа. Дождь хлестал в левую щеку.

Снизу донесся громкий крик. Старики у трапа склонили головы и опустились на одно колено, прямо в лужи, на темной, продуваемой ветром посадочной полосе. Взрыв ярко-синего света разорвал тьму за приземистыми зданиями и на мгновение осветил далекие холмы и горы. Собравшиеся люди начали что-то скандировать. Через несколько мгновений ему удалось разобрать, что они кричат: «За-кал-ве! За-кал-ве!»

«Ого-го», – сказал он себе.

Над холмами разнесся гром.

– Да… не могли бы вы повторить еще раз?

– Мессия…

– Я бы очень просил не называть меня так.

– Ах, ах, государь Закалве… но тогда как же?

– Ну, скажем, – он развел руками, – просто «сударь».

– Государь Закалве, вы предвозвещенный! Предреченный!

Великий жрец, сидевший напротив него в железнодорожном вагоне, сцепил пальцы.

– «Предреченный»?

– О да! Вы наше спасение. Наше божественное воздаяние! Вы ниспосланы нам!

– Ниспослан, – повторил он, все еще пытаясь понять, что же произошло.

Вскоре после того, как он спустился на землю, прожектора выключились. Жрецы окружили его и повели – он чувствовал множество рук на своих плечах – в бронированную машину. Освещение на посадочной полосе погасло: остались только узкие конусы света из автомобильных и танковых фар. Новоприбывшего, хлопоча вокруг него, повезли к железнодорожной станции и посадили в глухой вагон, который с грохотом понесся в ночь.