Он снова лег, отметив, что на нем одноразовый комбинезон, из тех, что носили члены команды. Сережка-терминал исчезла из уха, а мочка побаливала и была разорвана: видимо, приемопередатчик не удалось вытащить так просто.

– Ты тоже? Или только я?

– Только ты.

– А что с кораблем?

– Кажется, мы направляемся к ближайшей звездной системе на запасном двигателе.

– И что это за система?

– Единственная обитаемая планета там называется Мурссей. Частично охвачена войной – один из тех локальных конфликтов, о которых ты говорил. И кажется, кораблю не позволят там приземлиться.

– Приземлиться? – Он хмыкнул, ощупывая затылок. Рана, и немаленькая. – Этот корабль не может приземляться, поскольку не приспособлен для входа в атмосферу.

– Вот как. Видимо, они имели в виду, что мы не сможем спуститься на поверхность.

– Гм. Может, там у них есть орбитальный аппарат. Космическая станция?

Бейчи пожал плечами:

– Наверное.

Он оглядел каюту, так, чтобы стало ясно: он что-то ищет.

– Что они знают о тебе?

Он опять демонстративно обвел взглядом каюту.

Бейчи улыбнулся:

– Они знают, кто я такой. Я говорил с капитаном, Чераденин. Они и вправду получили от перевозчика приказ повернуть назад, хотя причину им не объяснили. Теперь они знают причину. У капитана был выбор – дождаться какого-нибудь корабля Гуманистов, чтобы тот забрал нас, или лететь на Мурссей. Он выбрал второй вариант, несмотря на давление… кажется, со стороны Администрации – через компанию, которой принадлежит корабль. Капитан явно настоял на использовании чрезвычайного канала, чтобы сообщить руководству компании о том, что случилось с кораблем, и о том, кто я такой.

– Значит, теперь это всем известно?

– Да. Полагаю, теперь все Скопление в точности знает, кто мы такие. Но мне кажется, что капитан сочувствует нашему делу.

– Да, но что произойдет по прибытии на Мурссей?