— Твои слова были: «Уйди. Не могу больше тебя видеть»? — ему больше не было больно, в голове появилась расслабляющая муть. Если уж рвать друг друга, то полностью. — А кто грозился аннулировать наш брак? — слово «аннулировать» было выделено особой интонацией. — Кто требовал развода? Кто перечеркнул три года любви, — слово «любовь» он как выплюнул, разводя руками. — И тут же кинулся трахаться с Органой?

— Я тебе не изменяла! — вырвалась её истерика, очередным ударом об стол. — Наши отношения с Бейлом начались после развода! И начала я с ним спать уже после того, как узнала о беременности! Уже после того, как ты бросил меня, уже после любых наших моральных обязательств! И только ради того, чтобы скрыть, что это твои дети! В то время как ты обошёл все бордели Галактики, и развалил всё то, ради чего мы боролись!

— Не надо было ничего скрывать!

— Ты бросил меня в реанимации, после чистки, после одной единственной моей гормональной истерики! Ушёл, не обернувшись!

— Я вернулся! — бушевало в нём негодование.

— Когда? Спустя полгода? Когда единственное, что от тебя нужно было так это поддержать меня в Сенате? И тогда ты меня бросил!

— Я тебе уже не нужен был!

— Вот именно тогда! Тогда, когда я вышла из больницы, когда сама смогла вновь решать проблемы, когда мне кроме моральной поддержки, в основном нужна была только политическая!

— У тебя для этого был Органа!

— Да, потому что тебя не было!

Первичный запал истерики иссяк. Хорошо, что они оба не умели истерить. По-настоящему, с разрушениями окружающего и друг друга. Хорошо, что для начала им хватило только постучать по твёрдому столу и поорать друга на друга. Орать было за что, и ему и ей. У неё тоже были обиды и разочарования, он принимал это, но не знал, за что извиниться. За то, что дал развод, когда она просила? За то, что ушёл, когда она требовала? За то, что он не поддержал её в их союзе с альдераанцем? За то, что отстоял суверенитет как свой, так и государства? За то, что не был на связи, когда она узнала о беременности? Или за то, что любил её, не оглядываясь и не задумываясь, как душевно, так и физически? А может за то, что была война Клонов и военные действия остались после подписания мира? За что он должен извинится?

Падме успокоилась первой, глубоко вздохнула, закрыв глаза и спокойно села в кресло. Ему нужно было сделать то же самое, но сначала он обновил алкоголь в их бокалах.

Крик – это не их метод, Падме предпочитала диалог, а он – драку. Но сегодня слишком тяжёлый и долгий день, его звенящая пустота в голове была схожа с той, которая возникает, когда долго бьют головой об металлическую стенку. И в таком случае есть два варианта: или переждать, или потерять сознание. К сожалению, его сознание оказалось слишком крепким для второго варианта, остался только первый.