– Как давно это было? Она заболела? Белла уже знала, что умрет?

– Она не умерла.

Губы Джима дрогнули.

– Извини?

– Она не умерла, – повторила Светлана. – Она жива. И в хорошей форме. Эксфорд может рассказать больше, но она в порядке.

В лице Джима отразилось вначале радость от известия о Белле, потом замешательство, следом – разочарование и досада.

– Я думал, она пришла бы…

– Проведать тебя?

– Ну, я же не о многом прошу.

– Белла не может проведать тебя, потому что она в изгнании.

– В изгнании? Где?

– В прежнем месте. В куполе.

Чисхолм посмотрел на Свету с отвращением:

– Ты продержала ее там тринадцать чертовых лет?! Я всегда знал, что ты человек суровый. Жесткий. Как и Белла. Думаю, это у вас профессиональное. Но вот бессмысленной жестокости я в тебе не подозревал.

– Тут дело не в моих личных отношениях с Беллой.

Чисхолм медленно покачал головой:

– Сейчас дело именно в них. Я хочу поговорить с Беллой с глазу на глаз. Как в прежние времена.

В этот момент Светлана ощутила, как земля уходит из-под ног. Как власть начинает ускользать. Да, было так человечно, прекрасно, гуманно воскресить Чисхолма. Это позволило установить связь с «фонтаноголовыми». И стало грубейшей политической ошибкой за все тринадцать лет управления колонией. Следовало поступить иначе. Послать другого: Такахаси или кого-нибудь еще. Бэгли либо Флеттерика, Мэйр, Англесса. Мертвых хватает. Пока люди пытаются жить на Янусе, будут и смерти. Отчего же ей не пришло в голову, что воскрешать ближайшего друга и конфидента Беллы – не самый мудрый поступок?

– Ты слишком слаб, чтобы ехать к ней, – возразила Света, отчаянно пытаясь отодвинуть неизбежное.

– Тогда привези ее сюда. Верни в Крэбтри! – воскликнул он, и глаза его лихорадочно заблестели. – Настало время реабилитировать ее. Время менять порядки!