– В особенности если нам позволят сохранить выделенное вычислительное время, – торопливо вставила Кристина, боясь, что Белла передумает.

– Конечно. Это и подразумевалось сделкой.

Подумав немного, Кристина добавила:

– Ты не боишься, что я тут же доложу Светлане о твоей находке?

– Светлана уже знает о существовании куба. Принимая во внимание то, что она осведомлена о строительстве в Поддырье, – наверняка допускала и возможность обнаружения его нами.

– Возможно, – неуверенно проговорила Кристина.

– Ну, тогда твое молчание не важно. Можешь рассказать, если хочешь. Мне все равно. – Белла смотрела на собеседницу и пыталась изобрести способ убедить ее в своей искренности. – Выбор за тобой.

– Ты доверяешь мне?

– Я не хочу держать что-либо в тайне от Светы. Прошло уже двадцать лет. Время забыть старое и двигаться вперед. Я не чувствую ненависти к ней за то, что она сделала. Полагаю, у нее были на то причины. Честно говоря, в последнее время я вообще очень редко думаю о ней. И, да, я доверяю тебе. Вопрос в том, доверяешь ли мне ты?

– Иногда.

Белла улыбнулась:

– Это и есть самое лучшее отношение к власть имущим: доверять им, но делать это не безоглядно.

Затем они молча пошли к выходу из оранжереи. Тишину нарушал лишь хруст гравия под ногами – такой простой и откровенный.

Глава 28

Глава 28

Белла испытывала признательность «фонтаноголовым» за свое омоложение, но инопланетная наука не была всемогущей. Дни летели с обычной стремительностью. Пожалуй, даже быстрее – ведь распорядок жизни вернулся к привычному, земному. Круговорот повседневности – сон, бодрствование, сон – назойливо напоминал: всегда нужно делать и успевать больше, еще и еще, в дне не хватает часов, в неделе – дней. Никто не мог, положа руку на сердце, признаться, что и в самом деле ощущает себя бессмертным. Пока никто не пришел к «фонтаноголовым» за вторым омоложением, и, хотя Белла не сомневалась, что инопланетяне не откажут в просьбе, оставалось неясным, возможно ли повторять процедуру бесконечно. И, как ни странно, насильственная смерть отнюдь не стала менее ужасной. То, что некогда восьмидесятивосьмилетней старухе казалось приемлемым риском, теперь виделось глупостью – ведь на кону столь многое! Белла страшилась любого дела, подразумевавшего перелеты, – хотя за все существование колонии повлекшая смерть авария случилась лишь единожды. В установившейся атмосфере дружелюбия и всепрощения угроза от сторонников Барсегян либо разбойных элементов была низкой, как никогда. Тем не менее Белла тратила часы на обеспечение системы безопасности, будто за каждым углом скрывался убийца с ножом, снайпер либо отравитель.