Увидев, что отец открывает дверь, Алик потянулся к нему всем телом и захныкал.

Вадим обернулся к ребенку и неожиданно приторно засюсюкал:

— Ну-ну, заинька, не плачь, папе же надо на работу! Тебе там будет неинтересно, мы лучше завтра с тобой в парк сходим! Так что будь хорошим мальчиком, слушайся тетей и дядю! То есть дядей и тетю…

— Да вали ты уже наконец к своему киднепперу, трепетная мама! — проворчал Роджер. — Когда вернешься-то?

— Я совсем быстренько, только туда и обратно, — пообещал Вадим, не сразу сумев переключиться на нормальный тон. — Ну и в магазин по дороге заскочу. И в парикмахерскую, если еще открыта.

— Что?!

— Клянусь, это вопросы жизни и смерти! — торжественно заверил друга Вадим. — Особенно два последних. Все, пока, я твой должник!

Роджер мрачно подумал, что некоторые долги можно оплатить только кровью.

* * *

Достроенная башня под радостное «БУХ!» рухнула, засыпав кубиками весь пол, и Ланс ответственно сложил их назад в коробку. Алик малоэффективно, но старательно ему помогал, а потом, окончательно проникшись расположением к новому другу, потащил знакомить его со всеми своими игрушками, в финале с гордостью включив головизор.

Игрушки тут же были забыты — оказалось, что Вадим недавно купил новый сезон «Заячьего леса», Ланс его еще не видел. Алик тоже, отец припрятал файл в дальнюю папку «на черный день» — от полуторагодовалого ребенка, но не от киборга.

Роджер с Полиной, прежде никогда не сидевшие в няньках, сперва здорово нервничали, но, видя, что «дети» прекрасно сами себя развлекают, а теперь и вовсе намертво влипли в вирт-экран, успокоились и даже сумели завязать оживленный разговор.

Все бы ничего, но обоим все сильнее хотелось есть, и после одного особенно печального урчания из недр кимоно Роджер не выдержал и отправился на поиски съестного.

В холодильнике у Вадима нашлась бутылка молока, лоток с одиноким перепелиным яйцом, миска с недоеденными пельменями в лишаях створожившейся сметаны, масленка и упаковка сосисок. В кухонном шкафу стояло несколько пачек с кашами-минутками — с банановым, малиновым и вишневым вкусом. В банке с кофе остался только запах. На столе лежала пачка «нежного, полезного и исключительно натурального» детского печенья, судя по ценнику, стоившая как ящик вредных взрослых крекеров. Объедать ребенка Роджер постыдился, варить Полине молочную кашу или жарить микрояичницу тоже было как-то глупо, а предложить сосиску и вовсе не пристойно.

— Милый у Вадима дом. — Полина тоже встала и подошла к окну. — И вид отсюда такой красивый!

На улице уже полностью стемнело, далеко впереди и вверху путеводным маяком светилась макушка небоскреба.