Повисшее ожидание не оставляло адмирала. Глухой укол в том же месте повторился, и сердце, ненадолго остановившись, нехотя застучало вновь. Сварог побрёл к смотровой площадке с длинным, высоким иллюминатором. Отсюда хорошо открывался вид на эвакуацию – размытые в линию из-за расстояния колонны кораблей, ныряющие в портал. Со стороны представлялось, что эта беспрерывная линия просто обрывается и исчезает в точке невидимого прохода.

     И сейчас казалось, что линия уходит в темноту портала, но Главнокомандующий, возможно, единственный, не считая наёмников, уже знал, что дорога ей теперь одна – в никуда. Прохода больше не было.

     Линия удлинялась. Не вошедшие в портал колонны ещё двигались по инерции, но впереди них был лишь тыл второй черты обороны.

     Сварог заметил, как практически коснувшаяся тыла линия неохотно накренилась влево, очертив вытянутую дугу и повернув назад, а потом и вовсе разорвалась у основания. Движение на старте колонн остановилось.

     Главнокомандующий вернулся к проекциям сражений.

     – Связь доступна на тридцать пять процентов, и качество продолжает падать, – доложили ему.

     Вероятно, помощники ждали от адмирала, что тот обратится к остальным полководцам, но Сварог отодвинул от себя устройство связи. Добавить к ранее отданным приказам ему пока было нечего. Каждый командир и так знал, что ему делать после преждевременного исчезновения портала – обороняться, защищать не успевший покинуть систему гражданский флот. Вот только ни один командир не догадывался, что все они уже в западне, и защищаться бессмысленно.

     На долю секунды Сварог чуть не решился открыть правду, но быстро передумал. Потянувшись к только что отставленному устройству, он потребовал соединения с армией адмирала Хорса. Его подразделения, спешно прошедшие подзарядку на планете, теперь находились внутри второй сферы, поблизости от командного галеона.

     Когда раздался голос товарища, Главнокомандующий уже без тяжести в груди обратился к полководцу.

     – Не желаешь вернуться на штурмовик, махнуть на передовую? – с ходу предложил он.

     Хорс недолго молчал, не поняв друга.

     – Тебе что, занять себя нечем? – серьёзно спросил он.

     – Представь себе, нечем.

     Хорс вновь замолчал.

     – Что мне делать? – отойдя в сторону, продолжил Сварог. – Сидеть на колокольне и наблюдать? Приказы новые сочинять? Какой в них смысл для спрогнозированной закрытой и неманевренной обороны?

     – В общем, никакого, – согласился Хорс.

     В словах Главнокомандующего был толк. Битва, построенная по принципу обороны без возможности отступления, не нуждалась в корректировках. Её сценарий был прост – сохранять линии до последнего, а в случае непоправимого прорыва – защищать уход остатков гражданского флота, перетянуть удар на себя и дать возможность населению улететь как можно дальше. Эти сценарии, регулируемые постоянно просчитывающим их искусственным интеллектом, разосланные протоколы и свои полномочия чётко знали все командиры: кто, когда, где, после кого, в случае чего, с учётом непредвиденного и прочее, и прочее, должен вступать в боевые действия или сопровождать колонны гражданских в случае падения обеих линий обороны.