— Теперь нас никто не видит и не слышит. Мистер Дэвидж, поведайте об обстоятельствах, при которых зародились ваши прискорбные подозрения.

— Начну с последней книги Талмана, канонизированной джетаи диеа на Драко. Это «Кода Нусинда» под названием «Глазами Джоанн Никол». Она вам знакома?

Тиман резко бледнеет, глаза расширяются. Реакция выразительнее любых слов. В книге о выживании утверждается, что тиманы чрезвычайно сдержанны, но мы сразу знакомимся с исключением из этого правила.

— Не читал, но знаю содержание. Для меня новость, что о существовании книги известно за пределами джетаи диеа. Но, кажется, дело не только в ней?

Дэвидж переводит взгляд на Киту. Та чуть заметно кивает и протягивает тиману конверт.

— Здесь технические характеристики и результаты испытаний взрывчатого вещества, с помощью которого на планете Дружба была предпринята попытка уничтожить Дэвиджа и Язи Ро. Следы ведут в «Тиман Низак».

Тиман берет конверт с такой опаской, словно это тоже бомба. Через некоторое время он поднимает голову.

— Это еще не все.

Дэвидж смотрит на меня. Я хмурюсь и отвожу взгляд. Скорее всего этот тиман — наш враг. Но из коридоров памяти ко мне взывает Талман. Айдан говорил: когда нет тайн, то нечего скрывать, нечего вспоминать.

Глядя на тимана, я говорю:

— Существует талма, способная положить конец войне на Амадине. Благодаря усилиям одного мудреца на Амадине и прозрениям «Кода Нусинда» она становится реальной. Мы с Дэвиджем — кусочки головоломки. Третий кусочек — «Кода Нусинда». Если она окажется дискредитированной и джетаи диеа пересмотрят свое решение о ее включении в Талман, то роль тиманов в войне между Соединенными Штатами Земли и Драко так и останется на уровне слухов. Если кто-то — Дэвидж или я — погибнет, нас вряд ли кто-либо заменит. Тогда талма не осуществится, и «Нусинда» будет дискредитирована. Нижняя челюсть тимана лежит на его торчащей груди, голова вздрагивает в такт дыханию.

— Понимаю, зачем вы прилетели на Тиман. Вы усматриваете в нашем нежелании включать эту книгу в канон тайный умысел. Что ж, вы узнаете, кто стоит за попыткой саботировать эту талму. Возможно, вы увидите и другое: как народ, стоявший, по вашему мнению, у истоков войны, приведет противников в амадинской войне к миру.

С тиманом никто не спорит. Атруин совершенно замыкается в себе. Молчание затягивается. Наконец Атруин приходит в себя, его глаза сверкают.

— Поймите одно: у каждого народа есть выбор, как себя вести в случае угрозы. Люди и драки нападают или спасаются бегством. Тиманы, как вам известно из новой книги Талмана, реагируют иначе: они воздействуют на саму угрозу. Большинство тиманов, конечно, так не поступают — ведь и люди, и драки почти никогда не совершают убийство, едва забрезжит малейшая угроза. Разум возобладал над первобытными инстинктами. — Атруин'до Тиман втягивает голову в плечи. — Однако некоторые из нас оказываются рабами инстинкта. Во всяком случае, навыков, вызванных к жизни этим инстинктом. Увы, в это число попал и Хиссиед-до'Тиман.