Аверре пытался вскарабкаться на статую, ногтями впиваясь в гладкий камень. Заметив это, я, зная, что смогу до него дотянуться и перенеся свой вес на правую ногу, лягнул его левой. Влажный звук соприкосновения лица наставника и подошвы моего ботинка приятно пощекотал ухо. И все-таки, чтобы избавиться от него требовалось нечто куда более весомое.

— Ты мне еще за это заплатишь, — меча взглядом искры, выплюнул он, но вместо того, чтобы возобновить свои попытки выползти, перепрыгнул на маму и, схватив ее за горло и удвоив вес, который мне приходилось держать одной рукой, стал ее душить. Искусственный свет, созданный нами, тут же погас, погрузив Святилище в непроглядную тьму.

— ОТПУСТИ ЕЕ! — заорал я не своим голосом, но с тем же успехом можно было обращаться к статуе.

— Или ты нас обоих вытащишь, Сети, или бросишь, — сказал Аверре, сильнее сдавливая тонкое горло.

Боль, которую испытывала моя мать я чувствовал на себе. Игла, медленно и неотвратимо прожигавшая себе путь сквозь ее внутренности, ментально сжигала и меня, и руки Аверре, сжимавшие ее горло, крепко держались за мое. У меня не было сил на то, чтобы сконцентрироваться и элементарно разрядить в него мощь всей своей ненависти.

И вдруг голос мамы ворвался в мои мысли отрешенной фразой: «Отпусти, Сет».

Я сначала не придал этим словам значения, упрямо продолжая тянуть обоих, и маму, и мастера вверх, хоть и понимал, что у меня ни за что не хватит физических сил.

«Сет, отпусти!»

Осознав, наконец, о чем она просит, я так же мысленно выкрикнул в ответ: «Ни за что!».

Однако она не собиралась уступать.

«Пойми, что так будет правильно. Игла не может превратить меня в своего носителя из-за минна, который стал моей частью. Я чувствую, как она слабеет вместе со мной».

«Мы что-нибудь придумаем…»

«Нечего тут придумывать. Нужно только смириться. Смириться и понять, что я уже никогда не стану той Сол, что была твоей матерью когда-то. Наше с тобой время ушло безвозвратно. Единственное, что ты можешь сейчас сделать, это отпустить… отпустить меня и Батула, ради того, чтобы кошмар, в котором я существовала все эти годы, не оказался прожитым зря».

Ее рука сама стала выскальзывать из моей, и я, как ни старался, не мог удержать ее своими потными пальцами. Слезы отчаяния и злости брызнули из глаз.

— Мама, не надо! — завопил я во всю глотку, хотя Аверре так и не понимал, к чему все идет.

«Поверь мне, так будет лучше…»

«Для кого?» — хотел выкрикнуть я, но было уже поздно.

Тонкие старческие пальчики выскочили из моей ладони и, под непередаваемый вопль беспомощного отчаяния, скрылись вместе с моим бывшим наставником в темной глубине древнего урочища.