Сергей потянулся к блоку радиоэлектронной борьбы, и, развернув, нашел символ «купола». Отключить его он не успел. Ментальный удар был таким сильным, что Кротова скрутило. Он на мгновение потерял сознание, и рухнул на пол.

Мамина рука тормошила его за плечо. Было радостно и тепло. Сегодня, наверное, праздник — Сергей никак не мог вспомнить какой — но раз мать не кричит, чтобы быстро вставал, опять проспал — значит, праздник. Только по большим праздникам он позволял себе не вставать на зарядку. Не хотелось открывать глаза. Хотелось еще понежиться в этом облаке тепла и домашнего уюта. Но, надо, мать, как всегда в праздники, приготовила на завтрак что-нибудь вкусненькое — и теперь хочет, чтобы все с утра встретились за столом. Кротов потянулся, и открыл глаза.

Рука автоматически, без участия головы, выстрелила вперед, вверх. Кротов попытался ударить, глядевшего на него. Лохматая белая морда, нависшая над ним, даже не отклонилась. Здоровенная лапа, мягко перехватила руку землянина и осторожно прижала к себе. Черные большие глаза светились радостью. Сергей мог бы поклясться — зверь улыбался. Чувство нежности и родства, словно он проснулся в родном доме, никуда не ушло, оно даже усилилось. Кротов чувствовал, что еще немного, и он захлебнется, растворится в чужих эмоциях. Где-то это уже было. Что он тогда делал, как вырвался? Кажется, надо петь — прорвалась мысль через щенячью радость, переполнявшую душу.

Сергей уже начал проталкивать через схваченное сладкой судорогой горло какие-то строки, но вдруг все исчезло. Игольник, понял Кротов, услышав ненужные в этом море радости, резкие щелчки, слившиеся в очередь. Зверя бросило на него. Огромная лохматая туша придавила Сергея, не давая пошевелиться. Рахофтар приподнял голову. Глаза печально глядели на землянина.

— Сер. се-ре-гей… — хриплый шепот вырывался с захлебывающимся дыханием из раскрытых губ чудовища. Зверь повернул голову в сторону, пытаясь разглядеть кого-то, и тяжело приподнялся на руках-лапах. Кротова обожгло предсмертной тоской умирающего тела. Но все равно, даже уходя из жизни, существо где-то в глубине своего сознания теплило уголек радости — он не один! Он нашел своего!

Не удержавшись на слабеющих лапах, рахофтар опять завалился на Сергея. Глаза медленно мутнели. Жизнь вытекала из них. Зверь в последний раз дернулся и затих. Ощущение родного дома исчезло. Кротов опять лежал на пластиковом полу, у стойки управления. Он попробовал вывернуться, и в этот момент услышал знакомый голос.

— Кротов, ты жив?

Сергей затих. Медленно, медленно он передвигал к бедру руку, спрятанную под лежавшим зверем. Стараясь незаметно нащупать бластер.