«Зачем вы меня сюда привезли? Здесь ничего нет, кроме высокой травы! — возмущался Освиг. — Я привык заниматься делами у себя в управлении».

«Вот именно, — согласился Малуф. — Поэтому я и подумал, что будет лучше, если мы поговорим здесь».

«Как бы то ни было! Все это несущественно. Будьте добры объяснить назначение этого совещания».

«Прежде всего примите мои соболезнования по поводу пропажи баллонов».

Освиг пожал плечами: «Не беспокойтесь по этому поводу. Мы, рыцари Звездной Обители, невозмутимо выдерживаем удары судьбы. Что бы ни случилось, я продолжаю следовать по рыцарскому пути».

«Вас нисколько не огорчает кража баллонов?»

Освиг нахмурился: «Вы употребляете какие-то странные выражения. Само собой, я предпочел бы, чтобы кейзик распределялся уполномоченным должностным лицом — то есть мной. Тем не менее, как обычно, лалланкары умыкнули не принадлежащее им имущество. Теперь их вумпы бредут по степи к Девственному Роднику или в какое-нибудь другое популярное место отдыха. Там они обменяют кейзик и устроят оргию сибаритских безумств».

«К счастью, — отозвался Малуф, — я могу известить вас о том, что лалланкаров ожидают позор, гнев и разочарование, так как моя команда последовала за их караваном и отрезала канат, тянувший фургон с баллонами. Все баллоны — в трюме моего звездолета».

Некоторое время Освиг сидел молча, размышляя о сложившейся непредвиденной ситуации. Затем он проговорил, с трудом заставляя себя не нарушать правила вежливости: «И что вы теперь предлагаете? Надеюсь, кейзик будет передан тем, кому он принадлежит по праву?»

«Вполне возможно, — сказал Малуф. — В данный момент мы сами являемся законными хранителями этого груза, так как мы конфисковали его у безответственных грабителей. Тем не менее, на определенных условиях кейзик может быть снова передан вам».

«На каких условиях?» — ледяным тоном спросил начальник космопорта.

«Не буду играть с вами в прятки, — Малуф посмотрел Освигу в глаза. — Вы упомянули о том, что на складах Торквальских Низин пылятся сотни или даже тысячи готовых ковров».

«Кажется, я что-то такое говорил», — неохотно промямлил Освиг.

«Когда-нибудь эти ковры заплесневеют и сгниют. Какая это была бы потеря! Неужели вы хотите, чтобы сверкающие всеми цветами радуги шедевры исчезли навсегда, не послужив никакой полезной цели?»

«Хорошо вас понимаю — это была бы невосполнимая, трагическая утрата».

Малуф кивнул: «Пятьдесят или шестьдесят таких ковров могли бы послужить полезной цели, и никто никогда не заметил бы недостачи».

«Теоретически такая возможность существует, — осторожно сказал начальник космопорта, — если будут соблюдены некоторые… как бы это выразиться… приличия».