«РАСПОРЯДИТЕЛЬ МУРИУС ЗАНК,

ГЛАВНЫЙ РЕЖИССЕР-ПОСТАНОВЩИК

ВХОДИТЕ, КОГДА ЗАГОРИТСЯ ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ!»

В данный момент над дверью горела темно-красная лампа.

Монкриф снова обратил внимание на контору. Потеряв терпение, он постучал костяшками пальцев по прилавку. Никто не обратил на стук никакого внимания.

Ближайшим к прилавку был стол, за которым сидел розовощекий молодой человек, слегка полноватый и щеголевато одетый. На табличке, обращенной ко входу, значилось его имя: «БАЙЯРД ДЕЗОССО». Подобно коллегам, Байярд работал так прилежно, что, казалось, не замечал ничего вокруг. Монкриф уставился на него, пытаясь одним усилием воли заставить молодого человека взглянуть на посетителя, но не преуспел в этом начинании: Байярд принялся еще энергичнее перелистывать какие-то ведомости и вносить какие-то записи.

В этот момент из внутреннего кабинета донесся внезапный шум: оживленная перепалка голосов, топот и грохот мебели, язвительные восклицания и возмущенные выкрики. Байярд испуганно поднял голову и в результате встретился глазами с настойчивым взором Монкрифа.

Монкриф тут же указал на него пальцем: «Байярд Дезоссо! Да-да, именно вы! Немедленно подойдите сюда!»

На лице молодого человека отразилось скорбное сожаление, мгновенно сменившееся выражением решительной вежливости: «Разумеется, сударь! Сию минуту!» Байярд подошел к прилавку: «Чем я могу быть полезен?»

«Я — маэстро Монкриф, руководитель труппы Чародея Монкрифа, знаменитой по всей Ойкумене. Я желаю видеть режиссера-постановщика Занка, чтобы он мог включить нашу программу в расписание представлений. Время не ждет!»

Байярд оглянулся через плечо — над внутренней дверью все еще горела красная лампа. Молодой человек произнес извиняющимся тоном: «В данный момент главного режиссера нельзя беспокоить».

Монкриф наклонил голову и прислушался: «Возникает впечатление, что он репетирует какую-ту исключительно скандальную постановку — или что ему устраивают основательную взбучку».

«Подобные вольности немыслимы!» — воскликнул Байярд, но в то же время тревожно обернулся в сторону режиссерского кабинета.

«Предлагаю, — решительно заявил Монкриф, — по меньшей мере известить главного режиссера о прибытии маэстро Монкрифа, импресарио знаменитой труппы. Совершенно необходимо, чтобы он встретился со мной безотлагательно».

Байярд покачал головой: «Ваше предложение неосуществимо». Он помолчал, прислушиваясь к топоту ног, доносившемуся из кабинета: «Он все еще старается умиротворить «плюхошлепов» — но, как вы могли заметить, они продолжают настаивать на своем».