Они знали, что у этой любви будет несчастливый конец, ибо это было тайное и запретное чувство. Финлэй был наследником клана Кэмпбеллов, она наследовала фамильный титул Шреков — а эти семьи уже многие десятилетия вели непримиримую борьбу. Свадьба между двумя второстепенными отпрысками этих родов, которая была назначена на сегодня, мало что значила в сравнении с десятком недавних кровавых разборок. О браке же двух главных наследников никто не посмел бы даже думать. В этом случае один дом был бы неизбежно поглощен другим, причем не без кровавых жертв с обеих сторон. Он был из рода Кэмпбеллов, она — из рода Шреков, а значит, им суждено было остаться непримиримыми врагами по гроб жизни.

Встретились они случайно, на маскараде, не видя лиц друг друга, а потом было уже поздно: они почувствовали, что без ума влюбились. Все это произошло очень быстро, но навсегда изменило их жизнь. Теперь они жили ради коротких, скрытых от посторонних взглядов свиданий, зная, что, если их тайна раскроется, последствиями будет несмываемый позор, а может быть, и смерть. Виновники таких скандалов не получали прощения.

Финлэй еще крепче обнял Еванжелин и погрузил лицо в ее волосы. У них был чудесный запах. Она казалась такой маленькой и беззащитной, доверившейся великой всесокрушающей силе, которая не щадила ее, — силе любви. Финлэй не раз говорил, что ему лучше было бы куда-нибудь скрыться и, мучаясь от тоски, жить отшельником, чем подвергать ее опасности, но он не мог переубедить Еванжелин. Она была всем, о чем он мечтал и на что надеялся, и потерять ее значило вырвать свое сердце и жить так всю оставшуюся жизнь.

Она прильнула к нему, как малый ребенок, как испуганный зверек, и ее дыхание сливалось с дыханием Финлэя.

— Ты слишком рискуешь, появляясь здесь, — прошептал он ей на ухо. — За тобой могут следить.

— Вовсе нет, — горячо возразила Еванжелин. — На всякий случай я проверила это с помощью моего знакомого экстрасенса. Да и кто узнает меня в такой одежде? Сюда часто заходят сестры ордена милосердия — помочь раненым или умирающим. На лицо монахини никто не обратит внимания. Я должна была прийти, Финлэй! Я же слышала о чудовище, которое выставили против тебя. Мне нужно было убедиться, что ты цел и невредим.

— Я уже говорил, что тебе не о чем беспокоиться. На арене мне нет равных, любовь моя. Сегодня мне даже ничего не угрожало.

— Ты все время говоришь так, но у каждого может быть несчастливый день, какое-то неверное движение. Я хотела бы…

— Я знаю. Но я не могу бросить бои. Так же как не могу жить без тебя, я не могу жить без арены. Это часть того, что делает Финлэя Финлэем. Я не могу бросить арену и остаться при этом тем мужчиной, которого ты любишь.