Если исходить из того, что все в природе сбалансировано, то огромный заряд жизни, сконцентрированный в женщинах-птицах, должен был бы уравновешиваться избирательной способностью убивать на огромных расстояниях. Совершенно непостижимым образом. Не потому ли погибли почти все участники первой экспедиции на Чарру? Мысль о равновесии жизни и смерти, безусловно, не нова. Я помню, как поразился, узнав однажды, что знаменитые убийцы и насильники, совершив очередное преступление, тут же спешили зачать в женщинах новую жизнь. И вообще, судя по всему, имели необъяснимо высокую потенцию. И, если минус на минус дает плюс, то, может быть, именно потому меня не достал последний выстрел Стража, рассеявшись о встречную волну смертельной эманации от налетавшей ведьмы?

В Медицинском Центре Дальразведки меня быстро поставили на ноги. Через несколько дней я уже мог самостоятельно передвигаться по палате, а еще через неделю меня выписали.

Отчет я сдавал своему непосредственному шефу Георгию Давиташвили.

Я шел по коридорам Управления Дальней Косморазведки, со смешанным чувством недоумения и опаски вглядываясь в лица. Никто не бежал навстречу, не бил тревогу, не объявлял готовности номер один в связи с катастрофическим распространением неведомой жизни в западном полушарии, и события около Чарры, угроза Земле, исходившая от чужой экологической системы, показались мне не более чем страшным сном.

Я смотрел в темные прищуренные глаза шефа, откинувшегося в кресле по другую сторону необъятного письменного стола, и постепенно ощущение пережитой смертельной угрозы вытеснялось в моем сознании обстановкой официоза и субординации, а также той несложной мыслью, что до конца света, по всей видимости, не так уж близко, по крайней мере, на наш век хватит.

Шеф слушал меня молча, почти не перебивая, а в конце, не сводя с меня внимательных глаз, спросил, хорошо ли я знаю Ружену Спаргинс, племянницу Роя Аллана Спаргинса.

— Да, хорошо.

Шеф покивал.

— Ружены Спаргинс сейчас нет на Земле. Если вам станет что-либо известно о ее местопребывании… Это телефон отдела ксенологии, а это… В общем, если вы вдруг что-либо узнаете…

— Ясно.

Ни черта мне не было ясно. Оба телефонных номера я засунул в нагрудный карман. Некоторое время мы с шефом смотрели друг на друга.

Невооруженным глазом было видно, что он собирается меня еще о чем-то спросить, то ли ждет, что я сам ему расскажу, но из чувства деликатности не хочет пока меня торопить.

Мы немного помолчали, потом я спросил.

— Кто меня спас?

— Команда Лимма Биесбардиса. Вы встретитесь через две недели на итоговом совещании.