— А как быть с жратвой? — Покровский осмотрел Молчанова с головы до ног. — Даже если я решу тебя сожрать, то навряд ли дождусь спасения.

— Ты умрешь от несварения.

Покровский задумался.

— В детстве я читал книжку, где один мужик выращивал на Марсе картошку. Между прочим, он так пару лет протянул.

— На то это и художественная литература. Ты скорее вырастишь себе третью руку, чем картошку в этой земле.

— Тогда выход только один? — с неохотой спросил Покровский.

— Да.

У входа в пещеру они стояли долго. Из обшивки челнока соорудили нечто похожее на сани, на которые водрузили все запасы и оборудование.

— Ты уверен, что другого пути нет? — переспросил Покровский. — Я видел там спуск вниз. Наверное, он ведет прямо в центр планеты. Жуть, как не хочется туда возвращаться.

— На поверхности у нас шансов еще меньше, командир, — ответил Молчанов.

— Теперь ты командир, летописец. Корабля больше нет, а на Марсе ты более сведущ чем я.

Молчанов одобряюще кивнул.

— Да и обещаю называть тебя отныне Андрей Степанович. Не положено фамильярничать со старшими все-таки.

— Летописец мне нравится больше.

Покровский кивнул и вздохнул.

— Оказывается у меня есть внук. Вот что значит сын, как отец.

— Я рад за тебя. Правда.

Покровский сморкнулся. Его глаза покраснели.

— Тебе долго еще осталось? Не хочу оставаться один.

— Месяц протяну, — ответил Молчанов.