— Ну, видите ли… я оставил его дома, — протянул Джинто, думая, что лучше бы ему сказать что-то поубедительнее.

— Вы забыли бумажник? Это что-то новое. Я думал, тут все постоянно носят их с собой.

— Обычно так и есть. Я и сам теперь неудобно чувствую себя без наличности.

Глядя на Лафиэль, солдат шутливо осведомился, не забыла ли она тоже свой бумажник дома. Подтверждая его подозрения, Джинто попытался улыбнуться, так, словно подобное случалось ежедневно.

Солдат выключил свой автопереводчик и начал о чем-то спорить со своим старшим напарником. Они говорили и указывали на Джинто, отчего тот чувствовал себя очень неудобно. Их взгляды, как и интонации, вряд ли можно было назвать доброжелательными. Наконец, младший солдат строго спросил их имена.

«Имена? Не могу поверить, что я не придумал ничего заранее!»

— Дорин Ку! — Джинто присвоил имя лучшего друга, надеясь, что оно не слишком отличается от местных по звучанию.

— А ваше, сударыня?

— Это Лина Клинт, — ответил за нее Джинто.

Военный нахмурился еще больше.

— Разве я спрашивал вас? Дайте ей сказать. Или с ней что-то не так?

Лафиэль никак не отреагировала на происходящее. Джинто едва не застонал. Когда он сказал ей ничего не делать, он вовсе не имел в виду, что она должна сидеть как статуя! Она не просто оставалась неподвижной, держа руки на коленях, она даже не повернула головы к солдатам, а ведь подобные проверки явно не были чем-то обычным на Класбуле. Ничего удивительного, что у военного возникли сомнения — казалось, девушку вовсе не интересует ни инспекция, ни солдаты, ни весь этот никчемный мир. Она была единственным известным Джинто человеком, который мог совсем ничего не делать и при этом выглядеть подозрительно. Ее четкий профиль был слишком загадочен, слишком красив, слишком исполнен достоинства. Она выглядела нечеловечески.

— Слушайте, это недоразумение, — Джинто взметнул руки вверх в традиционном жесте «сдаюсь, ты меня раскусил!», — Это кукла.

— Кукла?!

— Ну да.

— А выглядит живой.

— Она очень качественная.

— Она, кажется, даже дышит.