Даже после того, как они оставили солдат далеко позади, Лафиэль оставалась неподвижной, как кукла.

— Можешь уже прекратить, — сказал он, — Спасибо, что подыграла. Хорошо, что ты понимаешь достаточно, чтобы разобрать, о чем говорил этот солдат.

Лафиэль обрушила на него испепеляющие молнии из уголков своих огромных глаз.

— Мне удалось понять, что ты говорил. Как всегда, ты умудрился придумать самую идиотскую небылицу из всех возможных!

— Но ты же не злишься? — рискнул спросить Джинто.

— А как, по-твоему, я должна себя чувствовать? По твоей милости мне пришлось притворяться куклой! Это не только оскорбительно, но и утомительно! Этот солдат… кажется, он посмел сказать, что я холодна?

«Ох, и почему она понимает именно то, чего лучше бы не понимала?» — удрученно подумал Джинто.

— Ну, если бы он увидел нас с тобой сейчас, он бы понял, как ошибается, — проворчал юноша, — Сейчас тебя никто не назвал бы холодной. По-моему, если бы я коснулся тебя, то обжег бы руку, настолько ты разгорячилась. Кстати, еще он сказал, что ты очень хорошенькая.

— Я не «хорошенькая». Я — красивая! — возмутилась Лафиэль, — А он заявил, что я «прехорошенькая», как будто это лучшее, что можно сказать о моей внешности…

— Эй, зато мы прорвались. Разве это не главное? — напомнил он.

— О да, логическое полушарие моего мозга восхищено твоей изобретательностью. Зато эмоциональное едва противится искушению оторвать тебе руки и ими же проломить твою голову!

— Ого! Ну, тогда я рад, что ты не слишком эмоциональна! — сострил Джинто.

— Возможно, ты этого не знал, но мы, Аблиар, всегда славились своим неукротимым темпераментом.

— Да, у твоей семейки, наверное, самый прославленный темперамент в Галактике. Но, кстати говоря, нет ничего хорошего в том, чтобы умышленно подгонять свое поведение под стереотип.

— Тут нечего стыдиться! Я вполне устраиваю себя такой, какая есть!

— Самолюбование? — фыркнул он, — Должен сказать, на моей планете подобные склонности считаются дурным признаком.