Банда, щурившаяся от бившей им в лицо иллюминации, не заметила меня и продолжала стучать в крышку люка.

Я не утонула и не была далеко отброшена волнами. Что-то держало меня на одном месте помимо спасательного жилета.

— Закрой глаза, — приказал мне знакомый голос, — а то через мгновение включат мощные лампы. Сейчас всех недоброжелателей нужно упаковать в пакетики, как вредных насекомых, и сделать из них гербарий. Без фар такую мелочь не видно.

Очень смешно… Кто может шутить в столь тяжёлый момент? Вспомнила! Это же Эртериатис! Он — первый балагур. И тембр голоса его узнала: тот был по-земному чистым, по-морскому мужественным и по-инопланетному шутливым. И что такого забавного на планетах созвездия Геркулес, что геркулесяне так привыкли смеяться?

— Ха-ха-ха! — раздалось прямо над моим ухом. — Ты зачем трогаешь нашу соратницу? А? Передай своим тугодумам, что она под нашей защитой навсегда. Понял?

— П-п-п-по-н-н-н-н-н-я-я-я-л-л-л-л-л-л, — пробулькало что-то невдалеке.

А теперь получай, что хотел, — крикнул Эртериатис и ослабил руку, в результате чего я почувствовала, что стала погружаться в волны, и заболтала ногами. — Искру всепроникающего удара. Марсианскую. Ты же охоч до всего марсианского. Дарю!

Раздался рёв раненого зверя, и неожиданно всё стихло.

— Она замёрзла, — услышала я сквозь воду, попадающую в уши. — Помоги ей войти внутрь, проверь все помещения.

— Хорошо, Дирск, — пообещал Эртериатис.

— Спасибо, — ответил Старшой.

Плеск воды ещё некоторое время раздавался вокруг, пока меня выталкивали из океана на модуль. Холодная мокрая поверхность железного аппарата казалась мне катком. Ноги подкашивались. Металл, остывший за ночь, своими ледяными прикосновениями обжигал, как морозом. Подъём не удавался никак. Я охала, как будто обижалась на модуль за то, что он допустил, чтобы по нему ходили те, кто измывался над его хозяйкой, а ей самой не придумал, как подсобить.

— У-у-у… — простонала я.

— Что? — не понял Эртериатис, подталкивающий меня на модуль.

— У кромки входа застрял нож. Можно травмироваться в темноте, — сказала я, как только уцепилась за поручень.

— Запомню. А пока залезайте поближе к выходу. Не могу найти ступеньку. ничего не видно. Ни зги.

«Ни зги?» — спросила бы я Эртериатиса в другой раз, чтобы выяснить, каким образом земное выражение попало в лексикон инопланетянина. В другой раз, но не сейчас. Сейчас мне было просто очень холодно. А предстояло ещё мёрзнуть неизвестно сколько времени, так как Эртериатис нырнул, чтобы проникнуть в помещение через запасной выход и открыть крышку люка изнутри. Наконец крышка скрипнула и откинулась. Нож упал.