– Да, вам стоило бы раздразнить деревья, – говорил словоохотливый Винтозуб, – они реагируют на сильные вибрации и физический ущерб.

Драные Уши возражал:

– Но ведь мы ничего с них не едим. Мы даже не рубим их на дрова. Мы никак им не повредим.

– Боюсь, господин мой, что это не имеет особого значения. В этой местности деревья-убийцы растут гуще, чем в любой другой из виденных мной за всю жизнь. А как знать, может, впереди все еще хуже. Сегодня вечером нам выпала счастливая возможность попрактиковаться в отражении их атаки. На этой стороне тропы есть небольшой участок, где деревья-убийцы не растут, но наши звуки так или иначе спровоцируют их, говоря человеческими терминами, на саморазряд. Я предложил бы добиться частичного саморазряда – иначе мы не сможем защитить себя.

– Моим подчиненным это не слишком понравится.

– Так представьте это как совершенно безопасное испытание, господин мой. Так оно и будет на самом деле. Мы расположимся к западу от тропы, под прикрытием кустарников с высокоразвитой корневой системой. После этого я бы советовал вам каким-то образом травмировать деревья к востоку от тропы.

– Травмировать?

– Нанести деревьям какое-либо повреждение, хотел я сказать. Для этой цели подойдет даже один элемент, если фургон будет обеспечивать ему надежный заслон. Остальные могут укрыться в кустарниках по эту сторону тропы – реакция деревьев покажет, чего ожидать в дальнейшем.

Драные Уши задумчиво поворчал. Две стаи ушли дальше, и Равна перестала слышать их разговор. Фургоны в конце концов припарковали, а керхогов укрыли сразу за ними. Джефри и Амди видно не было.

Потом Читиратифор вернулся в сопровождении Ганнона. Стая несла в одной паре челюстей хозяйственный топорик. До Равны внезапно дошло, что Драные Уши сообразил, как подстроить убийство так, чтобы одним ударом решить все проблемы.

Стая разжала челюсти. Топорик полетел на землю перед ней.

– Ты! – сказала она. – Иди-ка ты через тропу и сделай пару зарубок на среднем дереве.

– Ты сделаешь то, что Читиратифор тебе скажет! – заорал Ганнон, указав на восточную сторону склона, по которому бежала тропа. – А теперь взяла топор и пошла!

Он с размаху швырнул топорик на тропу. Лезвие, перевернувшись несколько раз в полете, вонзилось в почву метрах в двух от ступни Равны.

На звук голоса Ганнона от зарешеченного фургончика прибежали Амди и Джефри. Они, наверное, кормили керхогов. Вечер выдался теплый, так что ферментативный подогрев применять не приходилось, но кормить оголодавших животных – работенка в любую погоду нелегкая, и даже Ганнон по возможности старался ее избегать.