За пятнадцать минут я не управилась, еще пять ушло на то, чтобы вспомнить, как это смотреть без тоски в глазах. Риман сделал все, чтобы вернуть меня к жизни, я просто обязана была его отблагодарить.

Хотя бы так.

— Что по ситуации в Союзе? — поинтересовалась я, когда вернулась в комнату. Глушитель уже лежал на столе, так что с вопросами могла не скромничать. Отказалась и от наигранной легкости. Шаевский знал меня достаточно хорошо, чтобы пытаться обмануть.

С оценкой ситуации не ошиблась, некоторая холодность и отстраненность моего тона Виктора успокоила.

— Четыре планеты. Юмои, Эрокса, Ламерия и Эльдорея.

Пауза перед тем, как он произнес название последней, была едва заметной, но я ее не пропустила. Родина Истера Ромшеза…

Плохо, очень плохо! В нашем списке предполагаемых точек напряженности ее не было.

— На акцию устрашения пошла Ламерия?

Шаевский окинул меня оценивающим взглядом, потом посмотрел наверх и… довольно улыбнулся. Похоже, подумал о Шторме и тех проблемах, которые благодаря мне могут стать для него реальностью.

— Мне мозги не отшибло, — вопреки собственному решению сдерживать эмоции, фыркнула я, тут же продолжив уже серьезно. — Юмои обеспечивает Союзу почти десять процентов всей сельхозпродукции.

— Без бряцания оружием там тоже не обошлось, — не столько возразив, сколько добавив картинке нюансов, уточнил Шаевский, подавая мне чашку с кофе. Мою угрозу он не оставил без внимания. — Пока эскадры адмирала Худиши держали сектор, несколько сводных команд СБ и штурмовиков высадились на поверхность. Через двое суток изоляцию с Юмои сняли.

— Про Ламерию можешь не рассказывать, — попросила я, делая глоток.

Тактика тотального контроля была выработана еще в период формирования предшественницы Союза — Федерации. Принцип добровольности, конечно, никто не отменял, но… иногда были ситуации и пятьдесят на пятьдесят. И вот тогда в дело вступали специальные подразделения, формально не считавшиеся воинскими. К чему марать репутацию вояк…

— Как скажешь, — пожал плечом Шаевский, ставя свою чашку на стол. Уже пустую. — Эльдорея «вспыхнула» последней. Пока идут переговоры…

— Но широкой общественности об этом неизвестно, — закончила я за него. — Об остальных проблемах — тоже.

— К чему ее будоражить, — усмехнулся Виктор. — Пусть спит спокойно…

— Ты со мной? Или? — перевела я тему. Вряд ли Шаевский знал больше, чем уже сказал — иная заточка. Всю остальную информацию я могла получить только от Шторма или… Ровера.

Разговор с Геннори был неизбежен, но о чем говорить с ним я пока не знала.

— Или! — изобразил вселенскую скорбь Виктор. — Возвращаюсь на Таркан. Полковник отзывает всю группу. Вроде как ему объяснили, что не стоит столь откровенно лезть в чужую вотчину.