— Давай ближе к делу. — Орлов, поднявшись с кресла, пошевелил, разминая, шеей. Мысль о том, что так можно и форму потерять появиться не замедлила, тут же сбежав под натиском второй. Кабинетной работы было много, но и беготни хватало.

Координационный совет оперативного реагирования разворачивался на той же базе в Кошево, где уже сидел Отдел стратегический операций, ставший ядром выстаивающейся структуры. Лазовски такое соседство вряд ли радовало — места хватало всем, но две службы безопасности уже начали выяснять вопрос кто из них круче, однако Геннори пока молчал. А ведь мог и сказать… позиции теперь уже полковника серьезно укрепились после откровений Скорповски.[1]

— Ближе к делу? — повторил Шторм уже с вопросительными интонациями.

Тоже встал, отмахнувшись от оперативки, которая дернулась за ним, стоило сделать первый шаг, направился к окну, но не дошел, остановившись на полпути.

Этот кабинет был значительно больше, чем тот, прежний… И не сказать, что нервировало — в каких именно условиях работать значения не имело, но вот витало что-то в воздухе… словно тень покинувшего его генерала, вызывая ненужные сейчас воспоминания.

— Не моя тема, — произнес он, спустя почти минуту, — но…

Опять только чутье, да и про «тему» не солгал. Уж в чем-чем, а в экономике он был не силен.

— Да не тяни ты! — повысил голос Орлов.

Так уже бывало. И не раз. Сдержанный и хладнокровный Шторм вдруг начинал не то терзаться сомнениями, не то неуверенностью в себе, разрываясь между убеждениями разума и намеками интуиции. Не из-за ерунды — с этим проблем обычно не возникало, по крупнячку. Зерхан и Приам… снова Приам… Самые яркие эпизоды подобных прозрений, а сколько их было всего…

— Да не тяну, — с какой-то тоской посмотрел на него полковник. Вернулся к столу, но обходить, чтобы присесть, не стал. Наклонившись, протянул руку к планшету, оставленному с другого края. — Глянь сам, ты в этом больше понимаешь.

Орлов, получив «привет» с Таркана, с нейро-датчика запустил внешку. Прежде чем вникнуть в сброшенные Штормом цифры и графики, еще раз окинул друга оценивающим взглядом.

В привычном образе Шторма появились новые полутона. Не солидности — маленькая собачка до старости щенок, а этот и в генералах не избавится от лейтенантской бесшабашности; не основательности — всегда было не занимать, а словно начал прорастать, обретая корни. В пору фыркнуть — наконец-то повзрослел, но взрослым он стал еще будучи ребенком. Известие о смерти отца сделало его старше.

— Ты не меня разглядывай, — с насмешливыми интонациями протянул полковник, без труда догадавшись, о чем думал, затягивая паузу Орлов. — Я — был, есть и буду…