– Сэр?

– Не понимаешь? Мы можем отклонить кандидата в капитаны корабля всего лишь за то, что у него низкий уровень сахара в крови перед завтраком, потому что он, теоретически, может вспылить, пока не получит свою утреннюю кашку. Любую вакансию мы можем заполнить двумя десятками кандидатов и можем, соответственно, жонглировать ими, пока команда не окажется подобранной, как группа цирковых акробатов.

Но к вам, ребята, это не относится. Вас так мало, что мы должны допустить у вас любую эксцентричность, лишь бы она не угрожала безопасности корабля. Я, например, и глазом бы не моргнул, если бы ты верил в астрологию. А ты веришь в нее?

– Помилуй бог, конечно нет! – ответил я, совершенно шокированный.

– Вот видишь? Ты нормальный, разумный парень, ты вполне нам подойдешь. Да что там, если бы это было так уж необходимо, мы взяли бы твоего брата даже на носилках.

Когда я попал в Цюрих, там оставались одни телепаты. Капитаны, астронавигаторы и инженеры факельных приводов первыми отправились на свои корабли, за ними последовали специалисты и вспомогательные работники. Все «пассажиры» были уже на борту, за исключением нас. И мне едва хватило времени, чтобы познакомиться хотя бы со своими коллегами-телепатами.

Мы представляли собой странную компанию, и я начал понимать, что имел в виду профессор Брунн, говоря, что нам, психам, позволительны некоторые отклонения от нормы. Нас было двенадцать человек; я имею в виду – двенадцать только для нашего «Льюиса и Кларка», для всех двенадцати кораблей флота собрали полторы сотни телепатов – по одному от каждой телепатической пары, которую сумел завербовать ФДП. Я спросил одного из старожилов, Бернарда ван Хоутена, зачем на каждом корабле так много телепатов?

Он с жалостью посмотрел на меня:

– Да подумай ты сам своей головой, Том. Что ты сделаешь, если в твоем приемнике сгорит лампа?

– Сменю ее, конечно.

– Вот и ответ. Мы – запасные части. Если любой из членов телепатической пары умрет или с ним произойдет еще что-нибудь, этот «приемник» сгорит окончательно. Тогда они переключаются на другого из нас. Они хотят быть уверенными, что хотя бы одна из телепар проработает до конца полета… они на это надеются.

Мне едва хватило времени запомнить их имена, до того как нас увезли на корабль. Тут были я сам и Бернард ван Хоутен, китайско-перуанская девушка по имени Мэй-Лин Джонс (только она произносила свою фамилию как «Хон-Эйс»), Руперт Хауптман, Анна Горошен, Глория Мария Антонита Докампо, Сэм Рохас и Пруденс Мэтьюз. Эти были более-менее моего возраста. Затем шел Дасти Родс, выглядевший лет на двенадцать, заявлявший однако, что ему четырнадцать. Я удивлялся про себя, как это ребята из ФДП убедили его родителей отпустить такого маленького ребенка. Возможно, они его ненавидели; представить себе такое было нетрудно.