Я вызвал Пэта. Мы не разговаривали с ним после завтрака, и я не знал, как он воспримет это предложение.

Но Пэт уже знал.

Хорошо, хорошо, сказал он устало. Они прямо сейчас устанавливают в палате свой прибор. Мама подняла такой шум, что ее пришлось отослать.

Слушай, Пэт, если ты не хочешь этого делать, то, что бы там ни было, я так им и скажу, что ничего не выйдет. Они слишком много хотят.

Да какая разница, ответил он с раздражением. Мне все равно надо каким-то образом провести ближайшие шестнадцать часов. Да и вообще, может получиться, что это последний наш сеанс.

Впервые он не удержался и показал, как все это на него действует. Я торопливо сказал:

Не надо так говорить, Пэт. У тебя все получится. Ты снова будешь ходить. Черт, да ты даже на лыжах кататься сможешь, если захочешь.

Кончай ты с этой ободрительной чушью. Я уже наслушался этого от предков больше чем достаточно. Тошнит просто.

Да ты послушай, Пэт…

Кончай, кончай. Давай лучше займемся тем, чего они от нас хотят.

Ну хорошо. А вслух я сказал: