Мне это как-то не очень понравилось.

– Пожалуй, доктор, я не совсем справедлив по отношению к нему. Не думаю, чтобы Пэт понимал, что все выхватывает у меня из-под носа; и я уверен, что родители не собирались заводить любимчиков. Может быть, я просто слишком себя жалею.

– Может быть, и так. Может быть, во всем твоем рассказе нет ни слова правды, а ты органически не способен понять, что справедливо, когда это касается тебя самого. Но самое главное то, как ты сам это воспринимаешь. И ты, конечно же, не любил бы такого человека, разве только он твой брат-близнец, и ты, конечно же, обязан его любить. В тебе борются две силы, и поэтому внутреннее твое беспокойство не прекратится, пока ты не решишь, какая из них ложная, и не изгонишь ее. Ну а это уж твое личное дело.

– Но… да какого черта, доктор, я же точно люблю Пэта!

– Любишь? В таком случае лучше выкинь куда-нибудь свою мысль, что все эти годы он всегда отхватывал лучший кусок, но я сомневаюсь, что ты это сделаешь. Ты привязан к нему, как все мы привязаны к привычным нам вещам: старым туфлям, старым трубкам; даже знакомый нам черт лучше незнакомого. Ты к нему лоялен. Он необходим тебе, и ты ему тоже. Но любить его? Это кажется крайне сомнительным. С другой стороны, если ты хорошенько осознаешь своей головой, что больше не нужно любить его или даже испытывать к нему симпатию, тогда, возможно, он начнет тебе немного нравиться таким, какой он есть. Несомненно, ты станешь к нему терпимее, хотя я очень сомневаюсь, что Пэт когда-нибудь тебе по-настоящему понравится. Он довольно неприятный малый.

– Это неправда! Его всегда все любили.

– Только не я. Мм… Том, я тебя немного обманул. Я совсем не так плохо знаком с твоим братом. По правде говоря, оба вы не слишком симпатичны и очень похожи друг на друга. Ты только не обижайся, я терпеть не могу симпатичных людей, ото всей этой «простоты и приятности» меня просто тошнит. Мне нравятся упрямые, малосимпатичные люди, в которых чувствуется этакая твердая сердцевина заботы о своих интересах, – очень для меня удачно, имея в виду мою профессию. Ты и твой братец примерно в равной степени эгоистичны, только у него этот эгоизм удачнее осуществляется на практике. И кстати. Вот он-то тебя любит.

– Что?

– Ничего. Любит, как собачку, всегда прибегающую, если ее позвать. У него к тебе покровительственное отношение, пока это не противоречит его собственными интересами. Но в то же время он тебя слегка презирает, считает слабаком, а в его варианте Писания кроткие не наследуют землю, она для парней вроде него.