Мне оставалось только недоуменно замолчать. Бывает, ну да. Нормально, штатная ситуация. Сегодня хлюпает, завтра — нет.

— Ну вот смотри. Это же Деметра. У нас как-то база была. В этом самом каньоне.

Везделет повернул. В забрало шлема ударило яростное, почти экваториальное солнце.

— И мальчик один, — продолжал проводник, — из техников. А при нем — кулон. Цифровой. Ну знаешь, на память сейчас такие делают.

— И?..

— Француженка ему какая-то подарила. Вот он все бредил этой француженкой, с кулоном нянькался, ребята ржали.

— И что?

— А потом кулон потерялся.

Я ждал. Проводник выдержал паузу, поглядывая на меня из недр своей маски с тайным, как мне показалось, смыслом.

— Кулон потерялся, — повторил он. — А потом появилась Она.

Он так и сказал это слово — с большой буквы. Я схватился за поручни. Везделет снова тряхнуло — на этот раз более ощутимо.

— Кто? Француженка?

— Какое там! Башня.

— Башня?..

В какой-то момент я подумал, что ослышался. Что связь барахлит. Что динамики в моем шлеме наверняка тоже работают от видавших виды солнечных батарей.

Но проводник с усмешкой кивнул и на всякий случай пояснил:

— Эйфелева.

Он что, так шутит? Вроде нет… Проводник смотрел на меня очень внимательно и предельно серьезно. Внутри скафандра я покрылся холодным потом. Потому что если не шутит, тогда ненормальный. Ненормальный человек везет меня черт знает куда. На черт знает какой машине. И черт его знает, может, скоро труп мой будет лежать в хлюпающих песках?..

Бдительная автоматика тут же среагировала на все эти домыслы — в скафандре включилась система экстренного подогрева.

— А? — тупо переспросил я.