Деметра, что будет, если… засеять самого себя?

Песок вокруг. Я погружаюсь в него, как в море. Плотное море: цепкие, мягкие пальцы.

Ты летишь сквозь пространство — и я с тобой. Ты несешься сквозь время — и я с тобой. Ты знаешь, каким будет небо и следующее утро.

— Да. Знаю.

Ты берешь меня осторожно за локоть. Обнимаешь — наивно, по-детски. Говоришь:

— Мир меняется, пап. Тихо. Не спугни.

— Кто ты?

Мы снова стоим под светом трех лун. У тебя — облик моей дочери. Но ты стала старше. Что с тобой? Ты выросла?

— Нет. Я просто научилась говорить.

— А я?

— Ты тоже учился.

Мы идем по песку. Он влажный, как на пляже, приятно холодит кожу. Это такое счастье — бродить здесь босиком! Как жаль, я узнал об этом так поздно!

— Поздно? — Ты оборачиваешься. — Почему?

Я отвожу взгляд. Потому что Еремин прав: мы все еще не люди. Разумные приматы, покинули пределы родной планеты. Обезьяна, жадная до бананов, не знает чувства ответственности. Она просто живет. Просто питается. И просто умирает.

Поэтому нам никогда не достичь подлинных звезд. Мы вечно будем метаться, как в замкнутом круге. Через тернии — к терниям.

Ты кладешь мне руку на плечо. Смотришь в глаза. Отвечаешь:

— Нет.

— Разве?

— Я знаю. Искать дорогу к звездам — тяжело. Но вы не собьетесь. Вы будете плутать, но пойдете верно. Потому что такие, как я, — на вашем пути.

— Такие, как ты?