У Кэша оставалось несколько секунд, и его накрыла волна ужаса и гнева. Он ощущал себя пилотом самолета, который вот–вот врежется в землю, или водителем автомобиля в самый последний момент перед аварией. Кэш с ужасом осознал: он завалил миссию. Но нет, такого не могло случиться — он должен был стать победителем, а не жертвой.

Теперь спасти Кэша могла лишь одна вещь, да и то без гарантии. Но попробовать все же стоило. Бейкер врубил двигатель однопилотника на полную, однако, когда звездолет пролетал мимо дронов, те выстрелили. Мощная волна электромагнитного излучения выжгла защищенные системы датчиков, в хвост ударило расширяющееся облако горячей алмазной шрапнели.

Большая часть осколков застряла в слоях тонкостенной брони, но несколько все же достигли корпуса. Кинетическая энергия превращала их в плазму, прожигающую обшивку из композитных материалов, в результате чего потоки вторичных частиц обрушивались на детали возле двигателя и топливных баков. Ударные нагрузки после множественных столкновений, потоки данных из перегруженных оптических систем, поврежденных контрольных центров и процессорных матриц затопили интерфейс системы управления, сопровождаясь белыми вспышками и внезапным гулом. Боевой ИИ произвел аварийное рассоединение систем и ввел восемь миллиграммов севофлурана в кислород, подаваемый Кэшу. Пилот отключился, прежде чем объем информации о неисправностях успел спалить его моторные и сенсорные нейроны.

Когда Кэш очнулся, с момента удара прошло всего четырнадцать минут. Повреждения кормовой части ощущались тупым покалыванием в ногах. Голова дико болела, он ничего не видел, нос и рот наполняли запах и очень знакомый привкус паленого пластика: примерно так же Бейкер чувствовал себя после того, как в самом начале программы J-2 им выдернули все зубы и заменили их пластиковым протезом. На какое–то мгновение Кэш потерял ориентацию, но тут же дала о себе знать подготовка. Сотни раз он проходил ситуации отказа систем корабля на симуляторе. Пилот попытался получить доступ к оптическому и радиолокационному изображениям, но безуспешно. Тогда он запросил подтверждение статуса. Результаты его напугали: огромная часть системных показателей мигала красным. Двигатель был поврежден, хотя и выдавал четыре процента от максимальной мощности. Боевой ИИ старался максимально эффективно выполнить приказ, отданный Кэшем до того, как тот потерял сознание. Бейкер пересилил страх и взял на себя управление, осторожно отключил двигатель и затем завершил проверку состояния корабля. Один из трех топливных баков, обеспечивающих резервное питание, был пуст, еще один, что подавал топливо на двигатели ориентации, также оказался почти на нуле, скорее всего, пробит. Оптическая картинка полностью отсутствовала. Хотя большая часть камер не пострадала, из–за перегрузки сгорели основная шина и все процессоры. Радар по–прежнему функционировал, но около тридцати градусов пространства он никак не фиксировал. Воспользовавшись данными, Кэш обнаружил, что оказался в двух тысячах километров позади Фебы. Никаких следов ледяной глыбы или двух других однопилотников. Однако, черт возьми, корабли изготавливались по технологии стеле, а ледышку вполне могла уничтожить водородная бомба…