Пьер ошеломленно уставился на собеседника.

– Это еще почему? – воскликнул он.

– Рана была очень тяжелая, – пояснил Джим и поднес к лицу руку, словно стараясь разглядеть что-то на своих пальцах. – Ходить она не могла, даже поворачивалась с трудом. Ахува целыми днями с ней сидела. В те дни мы готовы были в любой день ехать куда глаза глядят. Мы ведь еще и не на складе были, а в одном из домов. Боялись, что не довезем ее до безопасного места. Если бы Феникс нашел нас… в общем, я даже не знаю, что сделал бы. А она один раз позвала меня и стала требовать, чтобы я пообещал, что уеду, если возникнет опасность. Я не мог. Она плакала, кричала на меня, умоляла, но я ей так ничего и не сказал в ответ. Каждый из нас в те дни готовился к ее смерти. Это были кошмарные дни.

– Сложно даже представить, – признался Пьер.

– И не надо, – усмехнулся Джим. – Все уже позади. Теперь мы выберемся.

– Любая война страшна, но на войне обычно нет женщин и детей, – заметил Пьер.

– Видимо, тебе просто очень повезло с войнами, – Джим снова усмехнулся и опустился на корточки рядом с собеседником. – Когда нас отправили на Кеплер, там творились жуткие вещи. Все палили куда попало. Присутствие женщин и детей никого не останавливало.

– Я тоже был там, – ответил Пьер. – И своими глазами видел, как их увозили в безопасную зону.

– Увозили, верно, – согласился Джим. – Но увозили их из зоны боевых действий. Так что тут не скажешь, что они были не на войне.

– Тоже верно. Кстати, я слыхал, что там, на Кеплере, вы рассорились с Игоном, это так? – решил прояснить некоторые детали Пьер. Конфликты в столь маленьких группах, да еще и в условиях, когда от каждого члена ежеминутно зависят жизни остальных, были, на его взгляд, чем-то невероятно глупым и эгоистичным.

– Что-то типа того, – ответил Джим, почесав в затылке. – Мы с ним оба неровно дышали к медсестре, приставленной к нашему взводу, поэтому всегда выделывались перед ней. Соревновались, кто натренирует бицепсы лучше, кто дальше и быстрее пробежит. Ну, обычное ребячество. На этой почве даже несколько сдружились. Потом, правда, медсестру увел лейтенант – оказалось, что звание и заработок были для нее важнее, чем наши бицепсы и трицепсы. А когда узнали, что до этого она была с одним сержантом, которого бросила ради лейтенанта, то ушли с ним в совместный запой. Надо же было заинтересоваться продажной стервой? Я тогда впервые попробовал алкоголь. Ну, и не рассчитал. А он меня домой дотащил. Но Кеплер все изменил.

– Что же такое там случилось? – поинтересовался офицер.