Торби понял, что его просьба о зачислении в корпус не воспринята всерьез.

– Генерал Смит… я мог бы сделать кое-что еще.

– А именно?

– До того как вступить в корпус… если вы меня возьмете, конечно… или после – я не знаю, как у вас это делается… Я, Радбек из Радбека, мог бы посетить на своем собственном корабле те самые места – красные, наши. Может быть, босс сумел бы докопаться до таких вещей, которые недоступны секретному агенту.

– Возможно. Но ты, вероятно, знаешь, что твой отец уже пытался однажды совершить инспекционный полет. И знаешь, чем это кончилось. – Смит поскреб подбородок. – Кстати, мы так и не смогли разобраться с этим. Пока ты не вернулся, мы считали исчезновение обычным несчастным случаем. Яхта с тремя пассажирами, экипажем из восьми человек, без груза на борту не очень-то заманчивая добыча для пиратов, которые чаще всего прекрасно знают, что они делают.

Торби был поражен:

– Так вы думаете, что…

– Я ничего не думаю. Но хозяева, желающие разузнать о делишках своих служащих, которыми те занимаются в нерабочее время и в отдаленных местах, частенько обжигают пальчики. А твой отец явно что-то подозревал.

– Насчет работорговли?

– Не стану гадать. Он стал проверять лично. Тот самый район. А теперь мне нужно идти. Приходи ко мне еще… или позвони, и к тебе придет кто-нибудь из наших.

– Генерал Смит… Скажите, могу ли я обсуждать наш разговор с другими людьми? И что именно я могу обсуждать?

– Что? Да все, что угодно. Если только не будешь примешивать сюда корпус и гвардию. Но известные тебе факты… – Смит пожал плечами. – Кто тебе поверит? Однако имей в виду: обсуждая свои подозрения с деловыми партнерами, ты рискуешь вызвать у людей неприязнь к себе лично… и это чувство иногда будет искренним. Что же касается остальных… Даже не знаю.

Торби вернулся так поздно, что Леда уже начала терять самообладание, сгорая от любопытства. Однако ей пришлось скрывать свое нетерпение – не только из боязни быть подслушанной, но также из-за пожилой тетки, которая завернула к ним засвидетельствовать свое почтение Радбеку из Радбека, да так и осталась на ночь. И только на следующий день, осматривая в музее Пятого мая[35] реликвии ацтеков, они смогли поговорить.

Торби поведал ей о своем разговоре с Гаршем, а потом решился пойти еще дальше:

– Вчера я сделал попытку вернуться в гвардию.

– Тор!

– Не беспокойся, я не бросаю это дело. Но у меня есть важная причина. Гвардия – единственная организация, пытающаяся положить конец работорговле. Но как раз поэтому я не могу вступить в нее сейчас. – Он рассказал о своих подозрениях относительно связи Радбеков с работорговлей.