О собственных акциях Торби даже не упоминалось. Он расписался в получении сертификатов в комнате судьи. Ни Уимсби, ни Брудер при этом не присутствовали.

Когда они с Гаршем выходили из зала, юноша глубоко вздохнул:

– Мне даже не верится, что мы наконец победили.

Гарш усмехнулся:

– Не обманывай себя. Мы лишь выиграли по очкам первый раунд. Дальнейшее обойдется куда дороже.

На лице Торби появилось глубокое разочарование. Их окружили охранники Радбека и принялись расталкивать толпу.

Гарш оказался прав. Брудер и Уимсби крепко сидели на своих местах, управляли «Радбек энд ассошиэйтс» и сдаваться не собирались. Торби так и не увидел доверенностей, выданных его родителями. В сущности, он лишь хотел убедиться в том, что, как он подозревал, единственное различие между теми бумагами и документами, подготовленными судьей Брудером, состояло в словах «подлежит отмене» и «подлежит отмене только по обоюдной договоренности».

Однако, как только суд потребовал предоставить доверенности, Брудер заявил, что они были уничтожены при очистке архивов от ненужных бумаг. За оскорбление суда его приговорили к десяти дням заключения, но исполнение приговора было отсрочено, и на этом все кончилось.

Но хотя Уимсби и лишился контроля над акциями Крейтона и Марты Радбек, не получил их и Торби; они были изъяты из обращения вплоть до утверждения завещаний. А тем временем Уимсби и Брудер продолжали распоряжаться «Радбек энд ассошиэйтс», пользуясь поддержкой большинства директоров. Торби не имел права даже появляться в офисе компании, не говоря уж о его бывшем кабинете.

Уимсби покинул поместье Радбек, и ему выслали его личные вещи. В апартаменты дяди Джека Торби вселил Гарша, и старик частенько оставался там ночевать: у них была масса работы.

Как-то раз Гарш сказал Торби, что уже возбуждено девяносто семь дел, касающиеся его имущества; некоторые – против Торби, некоторые – в его пользу. Часть дел отложена, но многим уже дан ход. Завещания были по сути своей просты: Торби был единственным крупным наследником. Но были и десятки мелких наследников, и еще были многочисленные родственники, желавшие поживиться хоть чем-нибудь, если завещания не будут утверждены. Вновь был поднят вопрос о законности признания умершими родителей Торби, вопрос об «одновременности» гибели или гибели в разное время, встал даже вопрос о подлинности личности юноши. Во всех этих делах не было даже и следа присутствия Уимсби и Брудера: заявления подавались родственниками и держателями акций, и Торби был вынужден заключить, что кандидатура дяди Джека устраивает очень многих людей.