– О да! – выдохнул он. – Он бы встал под пули за тебя, не задумываясь, это ясно как день.

– Самый бессмысленный способ потратить впустую его таланты, какой только можно себе представить. – Корделия недовольно поморщилась. – Думаю, мы вполне обойдемся без таких крайностей. Я вполне могу придумать много всего – и куда более интересного.

– Ну конечно, не сомневаюсь! – поспешил ее заверить Майлз и тихонько добавил: – Надеюсь, вы будете счастливы.

– Оливер это умеет. Быть счастливым. – Чего не скажешь о Форкосиганах, им такое, похоже, не свойственно. Не исключено, что это и стало одной из скрытых причин, почему Эйрел так привязался к нему. Если не забывать, какими были его ранние годы, то становится многое понятно в его характере. Эйрел чуть ли не боялся счастья, словно не хотел искушать садистского бога Барраяра. Зато мог, ничем не рискуя, наслаждаться счастьем опосредованно, делегировав эту задачу как старший офицер. Все это не объяснишь так, на ходу… Она сказала коротко: – Что такое любовь, как не находить радость в другом? Оливер дарит мне радость каждый день.

– Тогда все в порядке.

Катриона подошла к ним перекинуться парой слов о делах. Сказала, что, когда вернется, загрузит свои предварительные расчеты в программу и тогда сможет выслать окончательный проект шести городских садов и нового сада для вице-королевского дворца в новой столице. Она, правда, уточнила, что пока проектные разработки будут не совсем окончательными:

– Мне еще придется потрудиться, чтобы отобрать, какие именно растения высаживать. Я все еще не очень-то сильна в зергиярской ботанике. Что уж говорить о малоизученной экосистеме Гридграда. Но мне хотелось бы найти место в саду для местной флоры, и чем растений будет больше, тем лучше.

– В зергиярской ботанике пока никто не силен, – утешила ее Корделия. – Надеюсь, это изменится.

– Наверное, у меня не получится обойтись без приезда сюда с этими проектами. Еще один раз точно надо, но боюсь, этим дело не ограничится, – предупредила Катриона.

– Конечно, моя дорогая! Приезжай, как только захочешь, – обняла ее Корделия. – И сколько захочешь, я всегда тебе рада.

– Ох!.. Не знаю только, как это удастся сделать – боюсь, меня придется клонировать…

Майлз явно подумал о Марке и хотел было привычно съехидничать, но сдержался. Что ж, Майлз повзрослел, да и роль отца семейства добавляет солидности – если только он о ней не забывает.

Хлопанье дверей, возгласы, все друг с другом обнимаются, некоторые смахивают слезы. Дети и взрослые рассаживались по машинам, что сопровождалось суетой и пересаживанием из машины в машину.