Они приблизились к ядру Галактики. Казалось, что разноцветные сверкающие краски — жёлтые, голубые, зелёные, красные — выливаются в густые вязкие чернила. Вся эта масса вертелась в огромном водовороте — бесконечная круговерть звёзд, спрессованных так плотно, что чернота исчезала, отступала на второй план. На них было бы невозможно смотреть, если бы не звёздная пыль, несколько приглушавшая яркость.

В этой поистине волшебной игре красок Хукер потерял Лоффьера. Он по привычке увеличил масштаб обзора. Ядро Галактики приблизилось. Дуг залюбовался красными гигантами, и лишь спустя некоторое время заметил голубовато-белую точку прямо по центру. Хукер тупо наблюдал за её приближением; лишь через час в его мозгу зашевелилась мысль. Ёмкость его памяти почти переполнилась, но мозг всё ещё работал и сознание было ясным.

«Интересно, какое повреждение я ему нанёс?»

Мысль затуманилась и попыталась ускользнуть, но Дуглас усилием воли удержал её, подсознательно догадываясь, что она несёт ценную информацию.

«Так… я держал луч лазера включённым; наверняка его корабль повреждён и лазер перегорел. Надо покончить с ним… Надо только подождать, пока он подлетит поближе…»

Мысль прервалась, растворилась в полубессознательной дымке… и вернулась через два дня.

«Интересно, насколько повреждён его корабль? Как бы это узнать?»

Через полтора месяца Хукер нашёл решение проблемы: можно развернуть корабль боком — Лоффьер сделает то же самое и таким образом, его борт окажется в уязвимом положении.

Так он и сделал.

Затем Дуглас сфокусировал один из боковых экранов обзора, увеличил изображение до максимума и стал ждать. Вскоре подошло время принимать ванну, и он привычно встал было с кресла, но тут же сел и вцепился в подлокотники: нельзя покидать рубку в такой ответственный момент. Он весь дрожал, стуча зубами; смертельный холод разливался по телу.

Лоффьер медленно развернулся, и тут Хукер понял, почему он никогда не вернётся домой. Жилая часть — самая непрочная и уязвимая — отсутствовала напрочь. Лазер Дугласа давным-давно расплавил её, оставив лишь обломки, отполированные по краям молекулами газа, попадающими в поле рэмскопа. Лоффьер умер не сразу; он успел запрограммировать автопилот на столкновение с кораблём противника. Возможно, Грег давно сдался бы. Но автопилот был бездушной машиной и не знал усталости.

Хукер отключил монитор и спустился в сауну. Весь его распорядок полетел к чертям из-за этой задержки. Он всё ещё пытался вернуться к привычному ритму жизни, когда, несколько лет спустя, поле рэмскопа Лоффьера накрыло его корабль.