— Вот, глупышка. Сколько я был без сознания?

— Если считать в колмисах, то не знаю, а по земному времени уже вторые сутки пошли.

— Вот это я вздремнул, — сам себе удивился Юра. Чувствовал он себя великолепно. Усталости физической и эмоциональной, как не бывало. Видимо сказались недосыпы и напряжение, предшествовавшие перед стартом.

На секунду он погрузился в плерому, обратившись к источнику, и, убедившись, что все системы корабля исправно работают, спросил у Вики:

— Как экипаж?

— Люди нервничают, акремонцы постоянно что-то едят, саламексы сами по себе, орояэльцы считают деда Мишу за своего,…а вот…

— Что вот? Проблемы с Салаватом?

— Нет. С ним все в порядке. Он ни с кем не разговаривает, кроме Камилы, которой он постоянно говорит, что она любовь всей его жизни.

— Так в чем проблема?

— Погибли все хармедонцы.

— Как… Не понял… Почему?

— Никто не знает…Пока ты был без сознания. Они как заведенные крутились в резервуаре в центре управления. Кроме тебя никто с ними общаться не может…А час назад они затихли, и никаких признаков жизни не подают.

— Надо пойти разобраться, — больше обращаясь сам к себе, сказал Юра.

Он с легкостью выпрыгнул из дольмена.

— Это не все, — добавила Вика.

— Что еще?

— Этот старик…Никодим…Тоже умирает…

— Старика можно в дольмен положить, пускай подлечится.

— Уже ложили…Он умирает.

— Ладно. Сейчас разберемся.