Ветцалькоатль был скуповат не только на еду, но и на общение…

Во время сеансов ханы, когда белый дракон обвивал кольцами тело Виктора и пристально смотрел ему в глаза, погружая его тем самым в транс для передачи знаний, главный мирофеасец загружал в его сознание какую-то техническую информацию, от которой у Виктора сильно болела голова. Когда Виктор приходил в себя, Ветцалькоатль всегда находился рядом и, продолжая буравить его своим изумрудным взглядом, участливо интересовался у него о его самочувствии. Однако на вопросы Виктора о том, что происходит за пределами их галактики и когда, наконец, он отправится на поиски своих друзей и детей Юры, предпочитал загадочно отмалчиваться.

Все подробности об укладе жизни и обычаях мирофеасцев, Виктор узнал не от главного хранителя, а от своего негласного источника…

Пока Виктор переваривал свежие новости, сам негласный источник стал заметно нервничать — его немного сплюснутый хвост принялся лихорадочно подрагивать.

— Что такое? — спросил он у мирофеасца.

— Мне пора… Главный хранитель направляется сюда, — засуетился Мекатл.

— Давай… Дуй отсюда, — разрешил Виктор.

Дракон удивленно уставился на Алексича и, широко открыв пасть, усиленно зашипел.

— Ты что делаешь? — спросил Виктор.

— Дую, — пояснил Мекатл.

— Вот, болван. Я не это имел в виду. Лети отсюда! — рассердился Алексич.

Подручный схватил лапами пустую тарелку и вышмыргнул из шалаша.

Виктор последовал за ним.

Он выбрался наружу, и приблизился к краю каменной платформы, наблюдая затем, как сверху, извиваясь красивыми белыми кольцами, к нему приближается огромный белый дракон…

II

Приземлившись возле хижины Виктора, главный хранитель величественно свернул тело в несколько колец и, сложив две короткие лапки у себя на груди, произнес на языке архонтов:

— Рад видеть тебя в хорошем настроении.

— Дорогой мой Ветцалькоатль, — язвительным тоном начал Алексич: — я совсем не в хорошем настроении и точно не рад тебя видеть.

— Почему? — вопросительно воззрился на Виктора огромный дракон, приподняв, торчащие из ноздрей, усы.

— Потому, что меня опять кормили парашей.