Пока Пельмень рассказывал, я надел очки. К инфракрасным очкам нужно было еще привыкнуть. Силуэты предметов сразу размылись и стали нечеткими, и я видел теперь все в красном цвете со множеством дополнительных свечений.

– А ты сделай, как я! – предложил Пельмень. – На одном глазу стекло подними, а на другом – оставь. А то в этих инфракрасных очках всегда на что-то натыкаешься.

Я сделал, как советовал Пельмень, и действительно, стало намного лучше.

– Какой у нас теперь план? – спросил я у брата.

– Не знаю, – сказал тот. – Надо будет осторожно понаблюдать за ними и постараться выяснить их слабые места. Боятся же они, например, холода. Жаль, мы не можем устроить на «Кашалоте» минусовую температуру, чтобы они снова замерзли.

Пельмень хотел выскользнуть из отсека, но, сделав ему знак подождать, я подошел к шкафчику с программными дисками и стал в нем рыться. Этот шкафчик был особым: в нем хранились все знания, навыки и свершения человечества за все века его истории. В нем можно было найти все, начиная от советов, как сделать каменный топор или вырастить капусту, и до подробных чертежей космических кораблей.

– Чего ты там копаешься? – нетерпеливо спросил меня Пельмень.

– Ищу семантический анализатор, – сказал я.

– Теперь и ты заумничал, как Лелик? – хмыкнул брат. – И зачем нам этот «катализатор»?

– Семантический анализатор – это программа-переводчик. Если она справится, мы сможем понимать речь туманников, – терпеливо объяснил я, надевая на голову гипношлем.

Я нашел нужный мини-диск и, вставив его в дисковод шлема, стал копировать информацию на его жесткий диск. У меня не было времени ее разбирать, и я перекачивал все подряд, а гипношлем, в свою очередь, пичкал мое сознание.

Пельмень взял у меня пустую коробку от мини-диска, повертел ее в руках и неожиданно расхохотался. Он показал мне коробку, на которой с внутренней стороны почерком папы Моржа было написано: «Осторожно – вирус».

– Поздравляю, Митрофан, вместе с программой ты подхватил вирус! – поздравил меня брат.

Мне и прежде через гипношлем случалось подхватывать вирусы, таящиеся в программных дисках. Чаще всего вирусы были достаточно безобидными: например, первый из подхваченных мною вирусов был чесательный, заставлявший меня через каждые три минуты яростно чесать лоб. Были у меня заикательный вирус и вирус прыгательный, вирус кукарекательный и шеекрутительный.

Был, наконец, еще сложный вирус, который как-то подхватила Яичница и который заставлял ее каждого тринадцатого числа начинать куковать, как это делали старинные кукушки в механических часах. В час дня мама говорила «ку-ку» один раз, в два – два раза, а в полночь разражалась целой серенадой, вдобавок еще махая руками, точно крыльями. Этот кукушечий вирус оказался самым коварным, и мама несколько лет никак не могла от него излечиться. Наконец, видя, что никакие другие средства не помогают, дедушка Коробок посоветовал Яичнице выбросить из гипнокалендаря все тринадцатые числа, а чтобы не нарушать порядок, вместо тринадцатого числа ввести двенадцатое с половиной.