Но у Клариссы всегда оставался в запасе ещё один.

Странный это был момент. За въевшейся в кости усталостью, за страхом, паникой и гневом, открылось что-то ещё. Похожее одновременно на ярость и радость, и поверх всего этого, глубочайшее облегчение. Наоми смогла прочитать это на её лице, и её глаза широко раскрылись. Кларисса вдавила язык в нёбо, и закрутила так, как не делала уже долгие годы. Фальшивые железы сработали, впрыскивая своё дерьмо в кровь. Это было больно. Их использование не должно было быть болезненным, но сейчас каждая из них заныла. Но даже чувствовать эту боль было хорошо.

Время замедлилось. Она взбрыкнула, и мужчина, сидевший у неё на спине, опрокинулся вперед. Он всё ещё удерживал её за правое запястье, и не ослабил хватку, даже падая. Она почувствовала, как плечо выворачивается, и услышала глубокий хруст, но боли не было. А ноги уже были под ней, и она оттолкнулась, даже прежде чем он коснулся пола. Правая рука была раздроблена и бесполезна. Все мышцы тонкие и хрупкие. Даже просто подпрыгнув, она почувствовала, как сухожилия на коленях и бедрах натягиваются и рвутся, но она уже катилась, готовясь оттолкнуться от стены, чтобы вскочить снова.

Человек с пистолетом не убрал руку от Наоми, но остальные трое разворачивали оружие в её сторону, двигаясь замедленно, как под водой. Один пистолет рявкнул, но пуля только разорвала шершавое покрытие стены.

Кларисса закрутилась в воздухе, её смятая рука, болтаясь, летела вслед за ней. Она выставила вперед колено, ощущая движение как танец. Как полёт. И свою цель в пределах досягаемости. Согнутое колено воткнулось в нос человека с пистолетом, и она почувствовала, как хрящи подаются и в её суставе, и на его лице, раскрашиваясь друг о друга.

Она болела так долго, что позволила болезни сделать себя хрупкой. Так много в её жизни диктовалось угасающим здоровьем, отмеренным, словно фляга, с которой предстояло пересечь пустыню. А сейчас она сделала полный глоток, и это было замечательно.

Те двое, что не стреляли, выстрелили теперь почти одновременно. Один промах, и одна пуля, впившаяся в тонкий слой мяса под ребрами. Больно, но боль далекая. С разворота она врезалась в ближайшего из врагов. В падении обхватила здоровой рукой его голову, мягко зажимая так, чтобы их приземление сломало ему шею. Они тяжело врезались в палубу, и она почувствовала, как его позвоночник поддался.

Я убивала. Но я не убийца.

Она выхватила пистолет из его руки, а остальные продолжали разворачиваться. Кларисса ощутила, как в горле рождается боевой клич, как поток воздуха, создавая звук, грохочет в трахее. Почувствовала отвоёванный пистолет. Ближайшая к ней женщина выстрелила, но не попала, а пуля Клариссы прошла сквозь её щеку, откидывая голову назад. Это было два. Тот, кто раньше сидел на спине Клариссы, прыгнул к ней. Она выпустила пулю между его зубов. Три.