В подтверждение своих слов, он подошел, и несколько раз потыкал идола мыском ступни. Идол забурчал и выдавил из себя в подставленную посудину поток пенистой коричневой жидкости.

Первым напиток попробовал Чэнь, который последние пару минут стоял, уперев руки в бока, всем своим видом показывая, как ему тут не нравится. Взявшись за посудину, он пил, пил, пил и пил, показывая свободной рукой, чтобы мы ему не мешали. Оторвавшись, он выдохнул, вытерев рукой налипшую на лицо пену.

— А жизнь-то налаживается? — хохотнул я, глядя, как с лица коллеги сходит недовольная гримаса.

— Святой Конфуций, — передразнил меня Чэнь, — наконец-то отпустило!

Я взял в руки жбанчик и сделал пару глотков. Вкус был неожиданно богатый и сложный. Так вот сразу и не скажешь, правда, какой. Я уже сталкивался с подобной проблемой. Давным-давно, когда я возвращался к родителям в деревню, никуда не выезжавшие старики спрашивали меня, какой вкус у кока-колы. Как у какого фрукта? И что тут скажешь? Напиток был определенно сладкий, с легкой кислинкой, во вкусе присутствовало что-то знакомое с детства. Сироп от кашля? Корень солодки? Но это лекарственная нотка совершенно не портила напиток.

Обернулся я от легкого тычка в спину — Пэн намекал, чтобы я оставил напитка и ему. И верно, подумал я, передавая заметно опустевший жбанчик. То ли от алкоголя, который там почти не чувствовался, то ли от сладости, я сразу ощутил прилив сил.

— Ну настоящий рутбир, не отличишь! — выдохнул Пэн, с сожалением возвращая опустевшую посудину Джейкобу.

— Рутбир? — спросил я. — Я видел эти кафешки в Штатах, но никогда не заходил.

— Многое пропустил, — веско сказал Джейкоб, постукивая идола по бокам. Органелла еще больше сморщилась, с хрипом и сипением расставаясь с остатками напитка.

— А из чего она пиво делает? Не из воздуха же? — поинтересовался я, оглядывая садик.

— Мы их на деревья прививаем. Так что органеллы их корневой системой пользуются.

— Это вы здорово придумали, — сказал я.

— Жизнь заставила, — отмахнулся старик, — пойдемте, я вам дом покажу.

Идти пришлось недалеко — буквально за оградкой садика стояла увитая плющом мазанка. Крохотный домик с двумя выходящими на общий дворик дверями. На растянутой бечеве сушились самотканые половики, на колья оградки, прямо как у нас в деревне, были надеты глиняные кувшины. Джейкоб размотал тюк со скафандром и повесил его на забор, добавляя сюрреализма в картину.

— Будете дом ставить, — сказал старик, — отсчитайте сто шагов. Я вам рад, но тесного соседства не люблю.

— Мне пока дом не нужен — мне нужна палатка. И светильник на первое время.