— Утром те, кто хвастался, что возглавляет Корпус, увидели наш флаг на Черной Горе и отчаялись. Пошли слухи, что из одного конца лагеря на другой можно было пройти, не касаясь земли, настолько плотно валялись на земле сброшенные мундиры. И те из вас, кто помнит, как человечество сражалось с длинными щупальцами Итич и знает, каково это, спросите себя, могли ли мы продержаться до этого последнего сражения, если бы не оружие, выкованное в кузницах Саванны? Поэтому, собираясь выпить, поднимите бокал с мыслью о тех прекрасных Дамах из Ада, что в ту ночь танцевали на Черной Горе.

Рюмки были подняты и опустошены. Крис тут же пожалела, что в столовой не оказалось камина, чтобы о него разбить рюмку, которая с этого момента стала слишком священна, чтобы из нее можно было просто пить. Но, как и во многих других делах, батальон выживет.

Полковник Хэнкок откашлялся, разорвав тишину.

— Когда вы впервые услышали эту историю, капитан?

— Сидя на коленках у дедушки, — улыбнулась та. — Я тогда была ниже его щегольской трости. Он служил старшиной, так же, как вслед за ним мой отец.

— Вы же взяли комиссионные.

— Да, сэр. И папа, и дедушка согласись, что старшин в семье хватает. На этот раз им был нужен офицер.

Это вызвало смех за столом, только не на том конце, где расположились командиры взводов. Крис подозревала, они нашли в шутке идею, что не отрабатывают в полной мере свое жалование. Когда смех затих, полковник Хэнкок продолжил:

— Подозреваю, в тот день, когда вы нацепили лычки лейтенанта, у вашего отца для вас нашелся некий совет. К несчастью, не нашлось никого, кто бы мог исполнить подобный священный долг для энсина Лонгкнайф. Не могли бы вы поделиться с ней тем, что подарили вам ваши отец и дедушка?

— Сэр, это было бы неплохо, но старшина не тот тип, кому стоит переходить дорогу. Он вряд ли простит меня.

Взгляды, которым обменялись офицеры за столом, сказали, что и впрямь полковой старшина один из тех немногих офицеров, которому не стоит переходить дорогу.

— Думаю, — поднялся полковник Халверсон, — что смогу организовать должное отпущение грехов от полкового старшины.

Столовая взорвалась смехом, но быстро все затихло, когда поняли, что полковник к веселью не собирается присоединяться, наоборот, весь его вид был серьезнее некуда.

— Если у энсина, носящего такую весомую фамилию, как Лонгкнайф, не было ни благословения, ни предостережения, соответствующих призванию, я не могу придумать ничего лучше, чем слова, которыми поделился с вами полковой старшина.

Эмма кивнула. Она встала, повернулась к Крис с такой торжественностью, что Крис затрепетала, а в глазах появились слезы, которых она не чувствовала ни на выпускном курсе колледжа, ни на выпускной речи школы офицеров, ни даже находясь под огнем противника. Крис почувствовала, как у нее загорелась кожа от такого интенсивного внимания. Но не это заставило ее задрожать. Смотреть в глаза Эмме сейчас все равно что встретиться лицом к лицу с богиней, и не было в мире больше ничего пугающего, чем лицо абсолютной истины.