— Ребята, я уже занят, — повторил Артуро.

— ФМ соблазнилась бы только парнем из низов, — сказал Недд. — Чтобы бросить вызов власть имущим. Злосчастная, невозможная любовь — единственный вариант для ФМ.

— Не вся моя жизнь подчиняется желанию бунтовать, Недд, — возразила она.

— Да? И какой напиток ты выбрала?

Я только сейчас заметила, что у нее в стакане было что-то оранжевое, хотя все пили фиолетовое.

Она вновь закатила глаза.

— Ты придурок.

— Правильного типа?

— Раздражающего.

— Согласен.

Они продолжали препираться, и я откинулась на спинку стула, наслаждаясь водорослями, пока Брин не ушла в уборную. Без нее за столом осталось лишь наше звено, и я поймала себя на том, что меня так и подмывает кое-что им сказать. В кои-то веки мы были далеко от базы АОН, где мне постоянно казалось, что за нами наблюдают.

— Мы можем кое о чем поговорить? — спросила я, прервав Недда, который рассказывал какую-то историю. — Я все думаю о тех вопросах, что Артуро поднял однажды в классе. Разве не странно, что мы сражаемся с врагами восемьдесят лет и весьма смутно представляем, как они выглядят?

Киммалин кивнула.

— Как удобно, что креллы никогда не посылают в бой больше сотни кораблей. Защитные платформы в поясе обломков во многом объясняют, почему мы еще живы, но этот вопрос меня беспокоит. Они что, не могут отправить в два раза больше кораблей и задавить нас числом?

— Это подозрительно. Очень подозрительно, — поддержала ФМ.

— Ты бы так в любом случае сказала, — заметил Недд.

— И в данном случае ты не согласен?

Он не ответил.

— Мы же не единственные, кто задавался этими вопросами? — спросила я. — То есть… АОН действительно не знает ответов? Или скрывает их?

Так же, как скрывает правду о моем отце.