Я знала эту битву. Мы изучали ее, запоминали тактические приемы. Но наблюдая своими глазами, я могла ее прочувствовать. Раньше я воображала великие маневры человеческих истребителей, сражавшихся вопреки всему с превосходящими в два с половиной раза силами врага. Воображала, как они решительно оборонялись, балансируя на грани отчаяния, но всегда контролируя ситуацию.

Однако теперь я была пилотом и видела, какой там царил хаос. Битва развивалась беспорядочно. Тактика казалась не такой уж великолепной — не менее героической, но гораздо более импровизированной. Впрочем, это только возвысило пилотов в моих глазах.

Все продолжалось довольно долго — дольше, чем любая стычка с участием звена «Ввысь». Я легко нашла отца. Лучший истребитель в группе, тот, кто вел за собой все атаки. Самонадеянно думать, что я могла выделить отцовский корабль посреди мешанины боя, но было в его полете что-то такое…

— Ты можешь идентифицировать пилотов? — спросила я.

Над каждым кораблем появилось окошко с позывным и номером пилота в звене.

«Надежда-7, — гласила надпись. — Позывной — Охотник».

Может, я и страдала самонадеянностью, но не ошиблась. Неожиданно для себя я снова попыталась потрогать его корабль. На глаза навернулись слезы. Глупая девчонка. Я смахнула слезы, а отец занял позицию рядом с напарником. Позывной — Дворняга. Кобб.

К ним присоединился еще один корабль. Позывной — Железнобокая. Потом еще два, которых я не знала. Позывные — Ралли и Антик. Все, кто остался от отцовского звена из восьми человек. Потери в битве зашкаливали: от сорока кораблей осталось всего двадцать семь.

Я встала и пошла за кораблем отца, пока он носился по пещере. Первые граждане сражались отчаянно, и их отвага принесла свои плоды — креллов удалось отбросить. Я знала, что так и будет, но все равно смотрела, затаив дыхание. Корабли сгорали в миниатюрных вспышках. Ценой жизни пилотов на Детрите было основано первое стабильное общество и правительство со времен крушения «Непокорного».

И общество, и правительство имели изъяны. ФМ права насчет их нечестности, узколобости и авторитарности. Но это было хоть что-то. Они существовали, потому что вот эти люди — эти пилоты — не покорились креллам.

Ближе к концу битвы креллы отступили, чтобы перегруппироваться. Из уроков я помнила, что они предпримут только одну атаку, прежде чем наконец скроются в небе. Человеческие боевые порядки перестроились, звенья сгруппировались, и я почти услышала, как они устно подтверждают готовность.

Я помнила этот момент. Момент, когда…

Один корабль — отцовский — сломал строй. У меня чуть сердце не остановилось. В горле сперло дыхание.